Коул хотел было отшутиться, но в последний момент спохватился и произнес с напускной суровостью:
– Хорошо, я это учту.
– Ну а чем вы еще занимаетесь в свободное время? Не с утра же до ночи вы общаетесь с Томом, коллекционируете гравюры и сидите в гостях у мамы. Какое у вас хобби? Может быть, спорт? Вы играете в футбол или в теннис?
– У меня нет времени.
– Да, но тогда как вам удается поддерживать форму? – удивилась Реми, окидывая взглядом широкие плечи и могучую грудную клетку Коула. – Почему-то я не могу себе представить, что вы увлекаетесь тяжелой атлетикой.
– Если пару раз в неделю помахать кулаками в спортзале, это очень помогает держаться в форме.
Реми не сразу поняла, что он имеет в виду.
– Вы… про бокс?
– Да.
Черт побери, зачем он ей все это говорит? Хотя… скорее всего это отвратит от него Реми Жардин. Она наверняка считает, что бокс – занятие для простолюдинов.
Однако Реми вопреки ожиданиям Коула не выразила ни презрения, ни восторга. Слова Коула оставили ее равнодушной.
– Коллекционер-боксер… – задумчиво протянула Реми. – Какое странное сочетание. И давно вы занимаетесь боксом?
– С детства. Я был драчуном, и моя мать, испугавшись, как бы я не примкнул к уличным хулиганам, решила, что лучше мне драться в спортивном зале под наблюдением тренера.
– И ее расчеты, насколько я понимаю, оправдались?
– По большей части да.
– Потрясающе! А какую музыку вы любите?
– Классический джаз. Особенно блюзы. – Коул спохватился, прикусил язык, но было поздно.
Проклятье! Какого черта он отвечает на эти вопросы? Надо все-таки иметь голову на плечах. Эта женщина не для него. Ничего у них не выйдет.
– Тогда вы должны любить Лу Роулса. Вы пойдете на его концерт? Он будет играть в Голубой комнате. В газетах его превозносят до небес.
– Нет. Все билеты проданы. Я опоздал.
– Ах, вот как? – Она одарила его многозначительной улыбкой. – Надо же, а у меня совершенно случайно есть два билета на сегодняшний концерт. Вообще-то я собиралась пойти с Гейбом, но у него назначена на вечер неотложная встреча с ужасно важным клиентом. Так что я готова взять вас с собой.
– Вероятно, тоже в интересах укрепления дружбы между боссом и подчиненным? – иронически спросил Коул и, подозвав знаком официанта, заказал кофе.
– А что плохого вы находите в дружбе?
Подали фирменный кофе с цикорием, который просто необходимо было разбавлять горячим молоком – такой он был крепкий.
Коул выпил его залпом, Реми последовала его примеру.
– Полагаю, – с расстановкой произнес Коул, – вам лучше поискать другого спутника… более подходящего для выпускницы Ньюкомба.
Девушка изумленно подняла брови.
– Откуда вы знаете, что я там училась?
– В вашем кругу это принято. Я не сомневаюсь, что и ваша мать окончила Ньюкомб. И бабушка с прабабушкой тоже.
– А в каком колледже учились вы? – Во всяком случае не в Тьюлейне, – отрезал Коул, которому неприятно было вспоминать, как он чуть было не получил стипендию для учебы в этом колледже, но в последний момент ее отдали другому парню, чьи родители знались с «нужным людьми» и имели солидный счет в банке. – Ваш брат ведь учился в Тьюлейне, не так ли? И получил диплом юриста. Что ж, это залог блестящей карьеры. Особенно если учесть ваши семейные связи.
Реми облокотилась о стол и задумчиво поглядела на Коула.
– Не понимаю вашей логики. При чем здесь это? Мы же говорили о концерте Лу Роулса.
– Про некоторых людей можно заранее сказать: ничего у них вместе не выйдет. У нас с вами именно такой случай, мисс Жардин, и я не вижу смысла начинать то, что не может кончиться добром.
– Но почему вы в этом уверены?
– Все очень просто, мисс Жардин. Не надо связываться с тем, кто вам не ровня.
Коул усвоил сию горькую истину на собственном опыте. Жизнь его жестоко била, когда он пробовал заноситься.
– И вы принимаете такие правила игры? – презрительно хмыкнула Реми.
– Это не игра, а реальность.
– Если бы женщины придерживались вашей точки зрения, мы бы до сих пор торчали на кухне.
– А по-моему, вы на кухню даже не заглядываете. Ну разве что иногда… чтобы предъявить претензии к повару.
– Хотите верьте, хотите нет, но я бываю там очень часто и, представьте, неплохо готовлю. Но это к делу не относится. Вы меня разочаровали, мистер Бьюкенен. Я думала, вы человек азартный.
– Я не играю в заведомо проигрышные игры.
Реми рассмеялась. Коула бросило в жар.
– Браво! Пожалуй, впервые мужчина так со мной откровенен. – Она полезла в сумочку и протянула ему билет. – Вот, держите, мистер Бьюкенен, один билет на концерт. Не бойтесь, я не буду навязываться.
Коул настороженно спросил:
– Зачем вы мне его дарите, мисс Жардин? Что у вас на уме?
– Ничего. Да вы сами посудите, какую каверзу я вам могу подстроить? «Не так страшен черт, как его малюют», – говорит наша старушка Нэтти.
Коул невольно улыбнулся и сунул билет в нагрудный карман…
Вернувшись в кабинет, он много раз доставал этот билет, рассматривал его со всех сторон, словно пытаясь прочесть что-то между строк, и задавал себе вопрос: а не разумнее ли на всякий случай остаться дома?
И все же в конце концов съездил домой, принял душ, переоделся и отправился в отель «Фермонт».
Его провели в Голубую комнату, где находился клуб любителей музыки, и усадили за столик. Столик был на двоих, и пустой стул, казалось, смотрел на Коула с укоризной. Коул почувствовал себя виноватым. Почему, спрашивается, он так упирался? Стоило ему сказать одно лишь слово, и Реми Жардин сейчас сидела бы здесь. Нет, право же, он не выдержит целый вечер в одиночестве… После недолгой внутренней борьбы Коул решил-таки уйти, даже не дождавшись начала концерта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96