Это действительно было жутко. У меня волосы дыбом встали.
Наконец мы поняли, в чем дело. Наступило новолуние. Они стучали по своим горшкам и кастрюлям и вызывали луну.
Мы с Беном, спотыкаясь, ходили туда-сюда, опять заливались хохотом, хватались друг за друга. Потом Бен оступился, стал падать куда-то вбок, и мы рухнули в Ворота духов посреди деревни.
– Ворота духов? Это что такое? – спросил Мик.
– Я ходил смотреть на них, – откликнулся Фил. – Резные деревянные идолы.
– Позже объясню, – сказал я Мику, прерывая Фила.
– Ну мы в них завалились, – продолжала Чарли. – Бен с трудом поднялся на ноги, держась за один из этих резных членов. Ему все еще казалось, что мы веселимся, но жители вдруг разом замолчали. Оцепенели. Они стояли над нами с выпученными глазами. Я поняла, что мы натворили что-то ужасное, но мне никак не удавалось уговорить Бена выпустить из рук деревянного демона. Затем один из жителей принялся стучать в свой котелок, да так зло, прямо нам в лица. Остальные присоединились к нему. Звон стоял умопомрачительный. Они все стучали и стучали, орали на нас и били в котелки у нас над головой. Я думала, мне этого не вынести. Я помню, как меня тошнило, и потом я отключилась, а когда пришла в себя, была в хижине. И Бен тоже. А вокруг горели свечи. Потом я снова заснула, а когда проснулась, свечи уже погасли и Бена не было. Он забрал свои вещи и бросил меня.
Голос Чарли стал монотонным. Она уныло смотрела в пол. Мик предположил, что как раз тогда Клэр Мёрчант и утащила у нее паспорт.
– Да, паспорт пропал. Я помню, кто-то зашел в хижину, рылся в вещах, но я не могла ничего сделать. С тех пор Набао присматривает за мной.
– И ты не пыталась уйти? – спросил Фил.
– Пыталась много раз, Фил. Время от времени через деревню проходили группы туристов. Я собирала вещи и готовилась уйти. Но мне ни разу не удавалось, потому что я не могу выйти из хижины.
– Не беспокойся, – сказал я. – Как только Мик поправится, мы отсюда выберемся. Мы наймем кого-нибудь из деревни, чтобы довел нас до Чиангмая.
– Папа, я сказала, что не могу выйти из хижины.
– Мы им заплатим кучу денег…
– Папа, послушай меня! Послушай! Ты никогда не слушаешь!
– Кажется, я понимаю, – произнес Фил.
– Что понимаешь?
Внезапно Фил обратил на меня свой гнев:
– Она же тебе сказала, что не может выйти из хижины! Тебе человеческим языком сказали! До тебя не доходит?
Выйти из хижины? Нет, я не понимал. Каким-то образом я уверил себя в том, что у Джека или у крестьян была особая причина не отпускать ее. Я не понимал, что ее страх перед солнечным светом был сильнее, чем страх провести остаток жизни в этой жалкой хижине.
– Так что ты там говорила, Чарли?
Она вздохнула, затянулась и выпустила дым ровной струйкой через ноздри.
– На мне заклятье за то, что мы сделали. Я чуть не рассмеялся:
– Заклятье?
– Заклятье. Чары. Колдовство. Сглаз. Сколько раз тебе нужно объяснять?
– Ворожба, – тихо произнес Фил. – Ворожба.
– Заткнись, Фил, – гаркнул я. – Нет тут никакой долбаной ворожбы.
Мику пришлось нас развести.
– Так. Давайте все успокоимся, – сказал он, имея в виду нас с Филом. Чарли была абсолютно спокойна. Она сидела обхватив колени. – Это все нужно еще хорошо обдумать.
Я слышал о чем-то похожем. Боязнь открытого пространства. Паника. Страх джунглей – у меня у самого это было пару дней назад, так ведь? Агорафобия. Стоило тащиться в такую даль, чтобы столкнуться с «психологической проблемой»! Это же должно оставаться в мире кредитных карточек, микроволновок и бездельников, которым некуда девать свободное время. Психологии не место в джунглях! Я им так и сказал.
– Тебе этого не понять, отец, – злорадно сказал Фил. Он наслаждался моим недоумением. – Тебе этого просто не понять.
– Послушай, а что будет, если мы попробуем тебя вынести? – полюбопытствовал Мик.
Чарли прищурилась и посмотрела на него долгим взглядом:
– Однажды крестьяне выносили меня, и стало только хуже. Прошу вас, ни в коем случае не делайте этого.
– Я просто спросил, – сказал Мик.
Мы оказались в тупике. Из всех трудностей, которые нам предстояло осилить, эту я мог ожидать меньше всего. Некоторое время мы сидели молча, и тут у дверей послышался шум и вошла Набао с огромной кастрюлей супа с лапшой. Она радостно приветствовала меня. Чарли и Набао обменялись парой слов.
– Не знаю, что ты сделал, – сказала Чарли, пытаясь развеять тяжелое настроение, – но она говорит, что ты ее герой.
Набао потрепала меня по щеке и вышла, приплясывая.
Мы ели хмуро. У супа был привкус карри и имбиря. Я пытался представить состояние Чарли, докопаться до самой его сути. Все, что она могла сказать, сводилось к тому, что стоило ей переступить порог, как у нее начинался приступ паники. Ее терзал страх, что кто-то страшный, прожорливый, сидящий снаружи затянет ее, поглотит без остатка. «Если я попаду к нему в пасть, – говорила она, – я пропаду. Мое падение будет вечно».
Она была уверена, что несет наказание за сломанные Ворота духов.
Фил был прав: в этом я не разбирался. Я посмотрел на Мика, и второй раз за день он просто покачал головой мне в ответ. Я пытался сообразить, что мне следует сказать или сделать, и тут динамики радио снова вырубились. Помню, как у меня вырвалось: «Ох!»
Мое желание починить это проклятое радио было лишь выражением потребности в каких-то практических действиях, попыткой убежать от своих проблем. Я поднялся и стал рыться в рюкзаке. Там была открывашка для консервных банок, на худой конец, и она могла сгодиться. Пока я ее искал, Чарли запихнула свою трубочку под циновку, и я заметил, что там у нее лежит нож.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88