Тарбок равнодушно вытянул из кармана камзола два сложенных листа и показал верхний из них. Письмо было адресовано Энтони Дентону в его дом на Маунт-стрит, а адрес на нем начертан изящным, ни на чей другой не похожим почерком Рейчел, не оставляющим никаких сомнений.
От ненависти и ярости, вспыхнувшей в нем, все закружилось перед глазами Джерома. Не осознавая, что делает, он ударил Тарбока в лицо.
Тот отлетел на зеленую бархатную кушетку и, пытаясь зацепиться за край письменного стола, выронил из рук письма, которые упали на пол. Джером подобрал их прежде, чем юноша успел опомниться.
Дверь распахнулась. На шум вбежал дворецкий с двумя лакеями.
– Выведите этого человека вон, – холодно сказал Джером.
Перепуганного и ошеломленного Тарбока под руки вывели из библиотеки. Он покорно следовал за слугами. Впрочем, ему не оставалось ничего другого. И все-таки Джерома слегка удивило, что Тарбок даже и не попытался вернуть себе письма, не выкрикнул никаких оскорблений или угроз.
Оставшись один, Джером развернул письмо.
Буквы прыгали у него перед глазами:
«Я живу только мыслью о минуте, когда встречусь с тобой, мой обожаемый Тони... Джером ничего не подозревает... Так же как и Ферри, этот преданный пес Джерома... Когда Джером прикасается ко мне, я представляю, что это ты, иначе я бы не смогла выносить его прикосновений...»
Под обоими письмами стояло имя его жены, написанное ее собственной рукой.
Джером обессиленно опустился в кресло перед столом, смяв в руке проклятые письма. Он вспоминал предательство Клео, но все казалось пустяком по сравнению с отчаянием, охватившим его сейчас.
Его чувства к Клео были лишь бледным отпечатком того, что он испытывал по отношению к своей жене. Рейчел стала частью его жизнью.
Как же он позволил так одурачить себя во второй раз? Джером ведь знал, что нельзя доверяться красивой женщине, но безумное желание управляло его рассудком и здравым смыслом. Ему показалось, что он умер и теперь в аду. У него больше не было сердца.
Джером положил два письма рядом с ее запиской, спрятанной в бухгалтерской книге. Только слепой мог сомневаться, что они написаны одной и той же рукой.
Он с возрастающей ненавистью смотрел на изысканное Р, которое находил очаровательным всего минуту назад.
«Пожалуйста, укрась нашу любовь своим доверием. Я никогда не предам ее...»
Проклятая, лживая бестия!
Джером чуть не задохнулся от душившей его ненависти. Теперь он не ручался, что сможет спокойно взглянуть в глаза этой потаскухе. Он боялся, что, увидев это прелестное лицо, услышав звук ее сладкого лгущего голоса, впадет в бешенство и сделает что-нибудь непоправимое.
Он был в такой ярости, что мог ее задушить, если бы вдруг Рейчел попыталась отрицать, что написала эти письма. Ему нужно прийти в себя и как-то справиться со своими чувствами, прежде чем разговаривать с ней и обнаружить с полной очевидностью ее предательство.
Вернувшись после очередного ненавистного визита, Рейчел раздумывала, как сказать мужу о том, что она ждет ребенка. Она решила, что лучше сделает это ночью в постели, чувствуя тепло его объятий.
А потом она упросит его вернуться вместе с ней обратно в «Королевские Вязы». Женщина в положении имеет достаточно оснований, чтобы удалиться из общества.
Когда коляска подкатила к парадному Уэстли-Хауса, Рейчел с удивлением увидела перед дверью дорожную карету мужа, в которую пара дворецких укладывала багаж.
В ней затеплилась надежда. Значит, он уже решил вернуться домой. Тогда ей придется подождать со своим сообщением, пока они не доберутся до загородного дома. Зная, как Джером беспокоился о ней, Рейчел побоялась, что он отложит путешествие, посчитав его слишком тяжелым для нее в таком положении. Тогда ей придется остаться в Лондоне, а она мечтала поскорее оказаться подальше отсюда.
С радостью предвкушая скорое возвращение в деревню, она побежала в библиотеку, где в это время дня вероятнее всего мог оказаться ее муж, и без стука влетела в комнату.
Джером стоял спиной к ней у окна, глядя в сад.
Она воскликнула:
– Мы наконец едем домой в «Королевские Вязы»? Он вздрогнул, но не отошел от окна. Вместо обычного приветствия Джером произнес голосом, который она с трудом узнала:
– Закрой дверь.
Раньше, когда она входила без предупреждения, он шел ей навстречу, брал ее руки в свои и нежно целовал. Недоумевая, она закрыла дверь.
Когда он наконец к ней повернулся, ее сердце упало при взгляде на его лицо. Джером не показал ни малейшим движением желания приблизиться к ней.
– Это ты поедешь в поместье, – произнес он этим ужасным голосом. – Ты выезжаешь в ближайшие четверть часа. Я остаюсь в Лондоне.
Рейчел не могла опомниться от изумления.
– Почему? – растерянно спросила она.
– Ты оказалась не настолько хитрой обманщицей, как предполагала.
Взгляд, которым он смерил ее, был исполнен такой боли и разочарования, что навсегда отпечатался в ее памяти.
– Я все знаю, Рейчел.
Рейчел почувствовала дурноту, как будто никак не могла очнуться от безумного ночного кошмара. Она хотела к нему подойти.
– Что...
– Не смей ко мне подходить! Ни шагу больше! – прошипел он. – Или я за себя не ручаюсь.
Ничего не понимающая и напуганная, она остановилась.
– Дорогой, ради Бога, скажи, что случилось? Ненависть, сверкнувшая в глазах Джерома, как будто обожгла ее.
– Будь ты проклята! Больше никогда так меня не называй. Я нисколько не дорог тебе, и ты очень хорошо это знаешь, лживая шлюха. А теперь убирайся отсюда ко всем чертям, пока я тебя не задушил.
Хотя выражение его глаз и тон его голоса испугали ее не на шутку, она не двигалась с места.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107