Пусть они были бедны, когда только что поженились, но у него была она, а у нее – он, и каждая, даже самая скучная, работа оказывалась поводом для того, чтобы заняться любовью.
Впрочем, нельзя сказать, чтобы мы очень нуждались в поводах, с улыбкой вспомнил Филип. Он не мог от нее оторваться, и смять только что застеленную постель было самым меньшим его прегрешением. Он хотел ее со страстью, граничившей с одержимостью, и, прижимая к себе, показывал, что ее тело делает с ним…
Филип внезапно понял, что Джоан что-то говорит, а он не слышал ни слова. Он находился за тысячи миль отсюда, мысли завели его в пределы, которые лучше было бы не посещать вовсе. Но теперь его вернули в настоящее так резко, что все закружилось перед глазами.
Обогнув кровать, Джоан оттолкнула Филипа и наклонилась, чтобы заправить край простыни под матрас. Очевидно, она ожидала, что это сделает он, и Филип обругал себя за то, что позволил ей сбить его с толку. И тем не менее, пока ее тонкие пальцы ловко проделывали свою работу, он не мог оторвать взгляда от соблазнительного изгиба бедер под натянувшейся тканью брюк. Он чувствовал также, что ткань его джинсов тоже натянулась, но по совершенно иной причине.
Филип с ошеломлением понял, что все еще хочет ее. Хочу заняться с ней сексом, сердито поправил он себя, и его лицо при этом так окаменело, что Джоан, подняв на него взгляд, приняла это за гнев.
– Я же ждала, что ты сделаешь это! – воскликнула она. – В чем дело? Владельцу империи игр кажется скучным работать руками?
Сказав это, она совершила ошибку. Ему нужно было на ком-то выместить свою неудовлетворенность, и под горячую руку попала Джоан.
– Бабушка, а бабушка, почему у тебя такой острый язычок? – с холодной насмешкой произнес Филип. – Следи за собой, Джо. Ты прямо на глазах превращаешься в свою мать.
Джоан на мгновение задохнулась от столь намеренной жестокости. Но что же делать, если рядом с ней он не может не вспоминать о том, что было между ними; о том, что они потеряли. И это сводило его с ума.
– Ты изменился, Филип, – наконец обретя голос, с трудом произнесла она. – Сказывается влияние мисс Такер? Или других женщин, с которыми ты переспал за эти годы? Сколько их было? Двадцать? Тридцать? Впрочем, какой смысл считать? В любом случае, их было достаточно, чтобы компенсировать одну-единственную… предположительную… ошибку с моей стороны.
Филип выругался.
– Ничто не в состоянии компенсировать это, Джоан! – гневно выпалил он. Ровняя простыню, она снова обогнула кровать и оказалась по другую ее сторону, но Филип, последовавший за ней, загнал ее в ловушку, образованную креслом и стеной. – И почему тебя так интересует, со сколькими женщинами я спал? – Его губы хищно изогнулись. – Будь осторожнее, иначе я могу подумать, что ты ревнуешь.
Джоан проглотила комок в горле и подняла к нему лицо во внезапном порыве.
– Возможно! – с вызовом завила она, не скрывая боли, туманящей ее глаза. – Ну что ж, вам с Лори будет над чем повеселиться в следующий раз, когда вы будете… трахаться!
Филип ощутил пустоту в желудке. Он ожидал, что Джоан осмеёт его, скажет, что ей и в голову не приходило, что мысль о нем и другой женщине способна возбудить в ней ревность, но ее ответ обескуражил его. Обескуражил и вызвал жгучую потребность что-то предпринять в связи с этим.
– Ты сумасшедшая, – выдохнул он.
– Вот как? – бесцветным голосом произнесла Джоан. – Что ж, тебе лучше знать.
Рука, которой Филип опирался о стену, непроизвольно сжалась в кулак. Ему хотелось причинить кому-нибудь боль – себе, возможно, – но, когда его взгляд остановился на ее губах, он думал уже совсем о другой боли. Грудь Джоан быстро вздымалась и опускалась, доказывая, что она не так хорошо владеет собой, как хочет показать, и ему едва удалось удержать свои пальцы и не пробраться под ворот ее свитера, чтобы погладить кожу под ним. Гладкую и шелковистую кожу, он знал это по собственному опыту. И мягкую, такую мягкую…
– Это безумие, – прохрипел Филип, но не двинулся с места. Не мог. К тому же из-за крайнего возбуждения малейшее движение причиняло ему муку, и чего он действительно хотел, так это чтобы Джоан прикоснулась к нему.
– Чего ты от меня хочешь, Филип? – прошептала Джоан, словно прочитав его мысли.
Неужели она догадывается о том, что он чувствует? Отдает ли она себе отчет в том, насколько это опасно?.. Для него!
И все-таки свободная рука Филипа поднялась словно сама собой и большой палец с силой провел по нижней губе. Джоан задрожала – Филип ощущал это каждым своим нервом, – но не отстранилась. Она позволила ему прикасаться к себе, ласкать себя.
И он потерял голову. С восклицанием, означающим скорее готовность, чем сопротивление, он склонился и поцеловал ее. Со всей силой вновь охватившей его страсти.
Филип не знал, какой реакции ожидал. Возможно, думал, что Джоан оттолкнет его или будет раздосадована тем, что он так беззаботно разрушил установившееся между ними хрупкое перемирие. Возможно, полагал, что его действия получат отпор и ему придется отпустить ее.
Но он даже представить не мог того, что произошло в действительности. Ее губы раскрылись, и язык Филипа, не в силах противостоять такому искушению, беспрепятственно проник в ее рот. Филип застонал от чувственного удовольствия…
Казалось почти естественным, что поцелуй затянулся, углубился. И только когда Филип ощутил своей грудью упругие округлости груди Джоан, он понял, что плотно прижимается к ней всем телом и она;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53