Если
теперь посмотреть на этот случай, то все будет выглядеть ина-че. Доносчики
будут выглядеть как безнравственные по-донки. А они на самом деле были
честными комсомоль-цами и хорошими товарищами. Я буду выглядеть героем,
которого предали товарищи, а власти несправедливо на-казали. А я не был
героем. Я был преступником, ибо я и окружающие ощущали меня таковым. И это
было в стро-гом соответствии с неписаными нормами тех дней и с не-писаной
интерпретацией писаных норм.

ДОНОС

-- Надо различать, -- говорил Он, -- донос как отдель-ное действие,
совершенное конкретным человеком, и до-нос как массовое явление. В первом
случае он подлежит моральной оценке, а во втором -- социологической. Во
втором случае мы обязаны прежде всего говорить о его причинах и о роли в
обществе, о его целесообразности или нецелесообразности, социальной
оправданности или неоправданности. И лишь после этого и на этой основе можно
подумать и о моральном аспекте проблемы. В том, что касается доносов
сталинского периода, моральный аспект вообще лишен смысла.
Смотри сам. Новый строй только что народился. Очень еще непрочен.
Буквально висит на волоске. Вра-гов не счесть. Реальных врагов, а не
воображаемых, меж-ду прочим. Что ты думаешь, все население так сразу и
приняло новый строй, а власти лишь выдумывали вра-гов?! Малограмотное
руководство. Никакого понимания сути новых общественных отношений. Никакого
пони-мания человеческой психологии. Никакой уверенности ни в чем. Все
вслепую и на ощупь. Не будь массового до-носительства в это время, кто
знает, уцелел ли бы сам строй. Но широкие массы населения сами проявили
ини-циативу и доносили. Для них доносительство было фор-мой участия в
великой революции и охраной ее завоева-ний. Донос был в основе доброволен и
не воспринимался как донос. Лишь на этой основе он превратился в нечто
принудительное и морально порицаемое ханжами и ли-цемерами. И роль доноса с
точки зрения влияния на ход событий в стране была не та, что теперь, --
грандиознее и ощутимее. Я имею в виду не некое совпадение каждо-го
конкретного доноса и действий властей в отношении доносимого, а соотношение
массы доносов как некоего целого и поведения властей тоже как целого. Масса
до-носов отражалась в судьбе масс людей.
Теперь отпала потребность в доносе как социальном массовом явлении.
Одновременно отпали породившие его условия. На место доноса сталинского
периода пришел донос как элемент профессиональной деятельности оп-ределенной
организации, т. е. как заурядное явление, по-рицаемое на моральном уровне.
Конечно, нет четкой гра-ницы между этими эпохами. И в сталинское время была
мешанина из доноса как формы революционной самоде-ятельности миллионных масс
населения и доноса в его привычном полицейско-жандармском смысле. Тот
пер-вый донос на меня был детищем великой революции. Зато второй раз я пал
жертвой доноса в его банальном, совсем не революционном значении. Этот
второй донос был уже не во имя революции, а во имя личного положения в
но-вом обществе, которое уже родилось в результате рево-люции и было глубоко
враждебно ей.

В ЗАЩИТУ ЭПОХИ

-- Если хотите знать основу сталинизма и его успе-хов, -- говорил Он,
-- проделайте хотя бы самое прими-тивное социологическое исследование.
Выберите харак-терный район с населением хотя бы в один миллион. И изучите
его хотя бы по таким показателям. Числен-ность населения, его социальный
состав, профессии, имущественное положение, образованность, культура, число
репрессированных, передвижения людей (куда люди покидали район и откуда
появлялись в нем вновь). Изучите, что стало с теми, кто покинул район.
Сделать это надо по годам, а иногда -- по месяцам, ибо исто-рия неслась с
ураганной скоростью. Знаю, трудно по-лучить данные. Но все же что-то
возможно получить. И группа грамотных социологов могла бы дать доста-точно
полную картину. И вы бы тогда увидели, что реп-рессии в ту эпоху играли не
такую уж огромную роль, какую вы им приписываете теперь. И роль их в
значи-тельной мере была не такой, как кажется теперь. Вы бы тогда увидели,
что главным в эту эпоху было нечто иное, позитивное, а не негативное. Вы
смотрите на эту эпо-ху глазами репрессированных. Но репрессированный
вы-рывался из нормальной жизни общества. Тут собира-лись люди самого
различного сорта, причем далеко не всегда лучшие люди общества. Хотя в
лагерях люди гиб-ли, но постепенно они там накапливались -- люди из разных
слоев, эпох, поколений. Хотя репрессии и конц-лагеря были обычным делом той
эпохи, они не были мо-делью общества в целом. Общество отражалось в них,
поставляя в них своих представителей, но сами они существовали по жутким
законам таких объединений людей, вырванных из исторического процесса. Можно
на эту эпоху смотреть и глазами уцелевших и преуспевших, а их было много
больше, чем репрессированных. А кто подсчитает число тех, кто в какой-то
мере пре-успел, причем подсчитает это также в ряде поколений? Странно"
почему советские идеологи не сделают этого?

РЕПРЕССИИ

-- О том, что кого-то где-то арестовали, -- говорил Он, -- мы слышали
постоянно, не говоря уж о сенсаци-онных арестах на высшем уровне. Но не
думайте, что вся наша жизнь была заполнена этим.
В нашем доме арестовали инженера, который жил вдвоем с женой в
двадцатиметровой комнате.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11