– Ты успеешь.Охотник повернулся и зашагал прочь.– Клэй! – окликнул его Эа. – Я должен передать тебе слова Арлы.Охотник остановился, но не оглянулся.– Она умерла, – сказал Эа. – Умерла несколькими месяцами раньше, чем я пришел к тебе. Мы знали, что ты живешь у озера с женщиной и мальчиком. Это нам рассказал старый татуировщик из племени Слова. Перед смертью Арла заставила меня пообещать, что я пойду к тебе и предложу отправиться в Вено. Она сказала: «Если он проделает этот долгий путь, то найдет мою могилу. Но если вернется к женщине и ребенку, скажи ему, что я все простила».Клэй снова тронулся в путь. Впереди была долгая, трудная дорога, и лишний груз был ему ни к чему. Подняв вуаль над головой, он разжал пальцы, и Запределье поглотило ее. Вопрос выбора Я пытался объяснить им, что это, мягко говоря, недальновидно – пытаться повесить того, кто умеет летать, но они продолжают строить виселицу. Сквозь зарешеченное оконце моей камеры я имею возможность наблюдать за ходом строительства. Да-да, меня признали виновным и приговорили к смертной казни. Это моя последняя ночь.Я мог бы согнуть прутья решетки, словно стебли травы, и взмыть в небо – но я этого не сделаю. Воспользуйся я этой дверью к свободе – я в тот же миг снова стал бы диким зверем. Так что это вопрос выбора.Спенсеру тоже пришлось делать выбор, и он уже собирался огласить свое решение, когда Фрабон поднялся с места и вмешался. Все в зале обернулись и уставились на этого негодяя.Констебль был явно не в восторге от подобного вмешательства.– Погодите стучать по столу, ваша честь. Я хочу представить вам еще одну улику, – провозгласил обвинитель. – Она укажет нам истину.– Истину? – усмехнулся Спенсер. – Сомневаюсь.– Во имя Справедливости! – настаивал Фрабон.– Нет… – промолвил Фескин.– Согласен, Фескин, у обвинения был свой день, – сказал Спенсер, – но мне все же хочется взглянуть на эту улику, чтобы принять решение. Не беспокойся, все под контролем.Фескин наклонился и шепнул мне на ухо:– Ох, не к добру все это…– А что было к добру? – вздохнул я.Фрабон отошел немного в сторону, так, чтобы его видели и зрители, и судья. Он чуть не лопался от важности, когда поднял руку, требуя тишины.– Вчера в здании суда, когда обвиняемого препровождали в камеру, к нему приблизилась девочка, которая передала ему записку. Мои помощники, присутствовавшие при этом инциденте, доложили мне о случившемся. Я дал им указание следовать за девочкой и не снимать с нее наблюдения вплоть до окончания процесса.Они отправились за ней и следили за ее домом около часа, прежде чем выяснилось, что ребенка там нет. Используя доводы разума, мои люди стали убеждать ее мать открыть местонахождение дочери. В конечном итоге она сообщила, что Эмилия верхом отправилась на развалины.Мои помощники наняли лошадей и через лес, по степям Харакуна, направились в Отличный город. К вечеру они добрались до разрушенной городской стены. Девочку они настигли в сотне футов от руин: она была верхом на лошади и с неким предметом под мышкой. Мои люди исследовали этот предмет: им оказалась шкатулка, украшенная фальшивыми драгоценными камнями. Девочка взяла ее с письменного стопа демона в Отличном городе.– Когда коробку открыли, внутри обнаружилось это, – продолжал Фрабон. Он опустил руку в карман и извлек оттуда зеленую вуаль. – Виновен! – торжествен но провозгласил он, потрясая вуалью в вытянутой руке.Затем двери распахнулись, и двое Фрабоновых помощников ввели в зал Эмилию. Ей указали на место у стола констебля, и она встала там, потупив взор.Обвинитель подступил к ней:– Признайся, ты взяла эту вуаль, чтобы уничтожить улику?Оторвав взгляд от пола, Эмилия уставилась на противоположную стену.– Я поехала на развалины, чтобы привезти Мисриксу шкатулку. Он говорил, в ней есть что-то особенное. Поэтому я и поехала.– Что ж, пусть ты и невиновна, но, взяв шкатулку, ты обнаружила ценную улику, – настаивал Фрабон.– Я вам уже тысячу раз говорила, – устало возразила Эмилия, – что в шкатулке вуали не было. – Она взглянула на обвинителя. – Говорю же вам: я шла по развалинам и увидела, как она спускается с неба. Она падала прямо мне в руки, но в последнюю секунду ветер хотел отнять ее. Я оказалась быстрее. Перед тем как выйти за стену, я положила вуаль в шкатулку.– Эмилия, – с нажимом сказал Фрабон, кладя свою желтую лапку ей на плечо, – мы все знаем, что это ложь.Для меня это был момент истины. Желание оторвать Фрабону голову мучило меня в течение всего процесса, но когда самообладание изменило Эмилии и она заплакала, Фескину пришлось прижать руку к моей груди, чтобы удержать меня на месте. Больше они не добились от нее ни слова. Девочка полчаса проплакала перед добрыми жителями Вено, и когда ее наконец увели, все еще судорожно всхлипывала.Их обвинения лживы. Фрабон хочет убедить вас, что это я убил Клэя. Я показал вам Клэя. Разве он не живет? Я знаю, он вспоминает меня сейчас где-то в Запределье…Прежде чем сесть за стол, чтобы записать для вас свои последние мысли, я услышал чей-то голос за окном моей камеры. Подтянувшись к решетке, я глянул вниз. Там, задрав голову, стояла Эмилия.– Я хотела помочь, – виновато сказала она.– Ты помогла, – ответил я. – Мы по-прежнему друзья? – спросил я, но тут пальцы соскользнули, и я свалился на пол. Когда мне удалось подняться, ее уже не было.Еще в окошке я вижу палача – он наблюдет за постройкой виселицы. И клянусь вам, этот человек удивительно похож на Брисдена. Это странно не менее, чем предъявленный моими обвинителями труп Клэя…Что ж, завтра я пойму все.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81