Сделав еще несколько шагов, Клэй увидел, что это прозрачный куб в человеческий рост, и понял, что буря занесла сюда корабль не из западных провинций.Это судно когда-то отплыло из порта под названием Меритэ. В центре куба из нетающего льда была заключена обнаженная фигура темноволосой женщины. Клэй прильнул ладонями к прозрачной преграде, теплой, словно прикосновение руки любимой. Замурованная в кубе женщина, не мигая, смотрела на него, и он чувствовал, что она все еще жива.– Анотина… – прошептал он, и уголки ее губ чуть заметно дрогнули. Прошлое обрушилось на Клэя, заставив упасть на колени в вонючую жижу. Из трюма он вышел, когда солнце уже село.
Вечером среди дюн, возле трескучего огня, охотник раскрыл пустую книгу и прочел Вуду повесть о времени, проведенном с Анотиной в воображении Драктона Белоу. Несмотря на пронизывающий ветер, он не чувствовал холода, согреваемый изнутри нескончаемыми планами по освобождению женщины своей мечты из ледяной тюрьмы. Проекты были один бредовее другого, ведь у него не было никаких инструментов. Потом Клэю пришло в голову, что на корабле может найтись топор или бочонок пороха. Вихрь подобных мыслей сменился попыткой представить, каково это – быть не в состоянии пошевельнуться, но при этом жить и год за годом видеть перед собой один только полутемный трюм разбитого корабля…Эти мысли последовали за ним в сон, и сила его отчаянья растопила лед. Анотина вышла оттуда и протянула Клэю руку.– Ты мне снился, – сказала она ему.– А ты снилась мне, – ответил он ей, и когда его руки обвили ее стан, Клэй внезапно проснулся. Стоял холодный, серый день, и с севера летели мелкие снежинки.Даже не позавтракав, Клэй сразу отправился на берег. А когда поднялся на последнюю дюну, издал вопль такого отчаяния, от которого лед мог бы расколоться сам по себе. Отмель скрылась под волнами прилива, и разбитый корабль, низко накренившись в воде, уплывал к горизонту.
Снег валил крупными влажными хлопьями и уже не таял. Словно далекие раскаты летней грозы, доносился вездесущий рокот волн. И охотник, и собака не ели уже два дня и валились с ног от голода и усталости. Сквозь пелену вихрящейся белизны Клэй разглядел впереди очертания белой крепостной стены с бойницами и высокими деревянными воротами. Он подошел к строению и, закинув лук на плечо, забарабанил кулаком в дубовые створки. Вуд вторил ему настойчивым лаем.– Кто там? – послышался голос сверху. Над белой стеной возникло мужское лицо.– Человек, – крикнул ему Клэй.– Кто такой? – снова спросил голос.– Охотник. Дьявольская собака Я уже дважды прерывал свой рассказ о путешествии Клэя и положительно не вижу причин, почему бы мне не продолжить эту традицию – особенно в свете поразительных перемен, происходящих в моей собственной жизни. К тому же я более чем уверен, что мои нынешние успехи напрямую связаны с проводимым мною расследованием. Из замкнутой скорлупки одиночества я вознесся к теплому свету человеческого общества! Я побывал в Вено, чтобы навестить своих друзей, и сейчас поведаю вам об этом, покуда чистая красота, стрелка моего компаса, не перестанет кружиться и не укажет мне путь назад, в Запределье.После того как очередное мое ночное бдение завершилось рассказом о встрече Клэя с лиственным человеком, я уже не мог писать – слишком велико было нервное напряжение от мысли, чтобы принять приглашение Фескина и явиться в Вено. Несколько дней я вообще не брался за перо и вместо этого проводил время в раздумьях: должен ли я презреть свою ранимость (как физическую, так и духовную) и, собравшись с силами, развить в себе те качества, что могут привести меня к полному превращению в человека?…Разумеется, я собирался отправиться в Вено! Это было ясно с самого начала. Но я должен был хорошенько все взвесить, засомневаться, потерять покой и сон – в общем, выжать из этого решения все удовольствие до последней капли. Покончив с этими глупостями, я вспомнил замечание учителя по поводу одежды. Признаюсь, я долго хихикал и качал головой: сомнительно, что жители Вено больше обрадуются, если демон, символическое воплощение зла, явится к ним в штанах.– Форма одежды – парадная, – воскликнул я вслух, разрушая наконец чары бездействия. С этими словами я отправился на поиски подходящего облачения.Столько лет прожив среди обломков грандиозной катастрофы, я довольно хорошо изучил здешние трупы – где они находятся, в каких позах простились с жизнью и в какой одежке. Среди неподвижного общества скелетов я знал одного довольно крупного господина, прекрасно одетого, который встретил свою судьбу, угодив ногой в капкан из тяжелых обломков и получив пулю в задницу. Он стоял в полный рост на разрушенном парадном крыльце Министерства провинций. Меня всегда восхищало то, с каким неувядающим достоинством он держался, даже несмотря на заметную нехватку плоти. Монокль по-прежнему гордо сверкал между скулой и бровью, наряд же его состоял из пепельно-серого в розовую полоску костюма и жилета. Венчал этот памятник безупречному вкусу величавый черный цилиндр с розовой лентой.В ходе своих исследований я узнал, что эта важная персона был сам Пеннит Дреск – отец той юной девушки, которую Клэй в «Деле о невидящем оке» обвинил в рисовании прутиком колдовских рисунков и которой по приговору суда выкололи оба глаза. Из других документов было ясно, что Дреск принял участие в заговоре с целью свергнуть благодетельное правление Драктона Белоу. Так что у моего гардероба была достойная родословная.Я тщательно вычистил свой наряд и прочитал целую книгу о кройке и шитье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81