Читал он, по его собственным словам, всю ночь и закончил лишь к утру. Ему стало ясно, что Клэй на самом деле был героем и я, местное пугало, – тоже чем-то вроде того.Не один год потребовался учителю, чтобы убедить людей в своей правоте. А когда эта мысль начала распространяться, многие из тех старожилов, чьим детям Клэй помогал появиться на свет, и тех, кому доводилось с ним общаться, подтвердили, что Фескин говорит правду.На собранные со всей деревни средства снарядили экспедицию, чтобы вернуть Клэя в принадлежащий ему по праву дом. Как сказал Фескин, «это было самое малое, что мы могли сделать, учитывая, как долго мы презирали само его имя». Возглавил экспедицию юноша по имени Хорас Ватт – его отец был лучшим другом Клэя. Их проводили три месяца назад и ждали обратно через два года.Услышав эту часть истории, я поднял лапу и прервал учителя. Сперва я не решался заговорить, понимая, что мои слова лишат их надежды, но потом честность пересилила.– Друзья мои, – сказал я, – я бы рад был похвалить ваш план, но поймите. Запределье огромно. Оно простирается на многие континенты. Даже если членам экспедиции, преодолев мириады опасностей, удастся вернуться живыми и невредимыми (а я надеюсь, что так оно и будет), каким образом они надеются отыскать Клэя?– С помощью собак, – сказала какая-то женщина с задней парты. – Они взяли лучших ищеек, какие есть на свете, и несколько вещей из дома Клэя. Если он там, собаки найдут его.От этих ее слов мне захотелось горько рассмеяться, но взглянув на серьезные лица людей, я лишь кивнул, сделав вид, будто это довод убедил меня.– Не бойся, Мисрикс, – сказал Фескин, – скоро Клэй будет с нами.– Отлично, – отозвался я.Кто-то в толпе предложил перекусить, и собрание рассосалось само собой. Я с жадностью набросился на пироги и овощи и, пожалуй, выпил ромового пунша чуть больше, чем следовало. Мой третий желудок уже сыто урчал, когда какой-то толстяк сунул мне под нос кусок мяса с кровью, сказав, что это корова с его фермы. Я чуть не лишился чувств от омерзения. Немного овладев собой, я объяснил, что никогда не притрагиваюсь к мясу.– Что ж, было бы глупо на тебя обижаться за это, верно? – сказал он со смехом и похлопал меня по плечу.Я заговорил с ним о погоде, и он оказался весьма милым джентльменом.– Там, в школе, я провел самые восхитительные часы в моей жизни – пока на улице не послышалась какая-то суета. Через мгновение Фескин уже был у окна.– Это Ленгил, – сказал учитель.– А кто это? – шепотом осведомился я у юной леди справа.– Самый ярый твой противник, – объяснила она. – Он и его прихвостни не доверяют тебе и требуют твоей смерти.– Они чересчур религиозны, чтобы любить что-нибудь, кроме отражения в зеркале, – бросил Фескин через плечо. – Ты для них – лишь то, что они видят в своих книгах. Я пытался объяснить им, но они не желают слушать.Я подошел к учителю и выглянул в окно. Там стояла толпа человек в пятнадцать с ружьями и факелами.– Подайте сюда эту дьявольскую собаку! – послышался выкрик с улицы.Люди вокруг меня заволновались. Фескин, обернувшись к нам, сказал:– Кто отвлечет их, пока я выведу Мисрикса через черный ход?Никто не шелохнулся, и я не виню их. Тогда сквозь толпу протолкалась Эмилия и направилась к двери. Ее мать рванулась было за ней, но девочка уже вышла на крыльцо. Я услышал, как она крикнула: «Вот дьявольская собака», и догадался, что она показывает им деревянную игрушку.Вслед за учителем я вышел из класса в коридор, но все еще слышал, как люди что-то ей смущенно говорят, а Эмилия звонко и бесстрашно им отвечает.Дойдя до конца темного коридора, Фескин сказал:– Дай мне еще немного времени, и я склоню их на твою сторону. Но сегодняшний вечер – это уже успех. Спасибо, что пришел.Он открыл дверь. Она выходила прямо в поле, где во время прежних полетов я видел резвящихся после уроков ребятишек.– Чудесный был вечер, – сказал я.– Мы скоро придем навестить тебя, – пообещал Фескин.На этом я покинул его и взмыл в ясное небо. Покружив над школой на большой высоте, я убедился, что Эмилия цела и невредима. Умница, она задала этим фанатикам хорошую словесную трепку. Не в силах лишить себя такого удовольствия, я расстегнул ширинку своих дьявольских штанов и, вытащив детородный орган из бессмысленной второй шкуры, называемой одеждой, оросил разъяренную толпу мощной, вызванной ромовым пуншем, струей. Их факела под этим ливнем зашипели и погасли. Напоследок, издав в качестве весточки от злого бога, громоподобный кишечный звук, я подналег на крыло и понесся сквозь ночное небо – точь-в-точь напроказивший мальчишка!Я вернулся в свои развалины. Но вместо обломанного шпиля Верхнего города передо мной встает белый форт, окруженный лесами, на самом краю океана. Идет снег, и вокруг ни души, кроме черного пса и одинокого человека, что стучится в огромные дубовые ворота, умоляя принять его в общество себе подобных. Крепостные стены В единственное оконце маленькой белёной комнаты сочился серый свет зимнего дня. За изрезанным столом, перед зеленой бутылкой с зажженной свечой сидел Клэй; Вуд лежал у его ног на дощатом полу. Напротив восседал капитан Курасвани – внушительного вида мужчина с роскошной седой бородой и гривой белых волос. На нем был измятый желтый мундир с черными пуговицами и эполетами на плечах. Между каждой произнесенной фразой он посасывал трубку с длиннющим тонким мундштуком. Чубук трубки был выточен в виде женского лица: глаза таращились в потолок, а изо рта, словно бы разинутого в крике, время от времени выплывали струйки сизого дыма.– Так значит, – сказал капитан, – вы ищете Вено? Никогда о таком не слыхивал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81