ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Что увидишь? Что услышишь? Радость? Я спрашиваю: радость?
Девушка задумалась.
А скальд продолжал:
– Нет, главное, что бросится в глаза, – это страх, это грусть, это несчастье и заботы. Знаешь ли ты, милая Гудрид, как тяжко живется человеку на свете?
– Нет, – чистосердечно призналась она.
– Ты слишком молода, Гудрид, тебе хорошо и в отчем доме. У материнского подола редко кому живется плохо. Но ведь не вечно сидеть и тебе у подола.
– Это я знаю.
– Наверное. А хорошо ли ты понимаешь все это?
– Да.
Тут скальд не согласился.
– Молодость преходяща. Старость – не за горами. Неужели тридцать зим кому-нибудь могут показаться вечными? Тридцать зим – всего тридцать. А там – и старость! Вот только тогда, когда звук заступа в руках могильщика прозвучит где-то близко, – вот тогда, Гудрид, человек начинает понимать, что есть жизнь. И тогда каждому хотелось бы иначе прожить свою жизнь, по-иному перекроить ее – да уже поздно! Прошлого не вернешь. Оно сделало свое дело и больше никогда не воротится. Вот так!
– Это страшно! – воскликнула Гудрид.
– А ты думала – как? Цветочки растут только на лужайках!..
Гудрид сорвала голубенький цветок и понюхала его. На лице ее снова отразился покой, снова проявилась доверчивость. Нет, она не очень верила желчному скальду. Кари немало говорил ей о нем. Скальд обижен судьбой – это ясно. Но к чему он клонит? Неужели он подстерег ее, чтобы сказать, что жизнь тяжела и безысходно земное существование? Едва ли только ради этого явился он сюда…
– Послушай, Гудрид, – обратился к ней Тейт и подошел совсем близко. Она могла разглядеть на его лице любую морщинку и слышала его дыхание. – Что ты знаешь о Фроди и Эгиле?
Ему казалось, что поставит девушку в замешательство, что ей невольно придется объясниться по этому поводу. Однако Гудрид стояла все в том же положении, глаза ее были по-прежнему широко открыты, – и ничто не указывало на то, что ей задан сложный и очень важный для нее самой вопрос.
– А кто это такие?
– Фроди и Эгиль? О боги, ты даже не знаешь их?!
Она покачала головой.
– И ничего не говорят тебе эти имена?
Она снова покачала головой.
– Но ведь они же предупредили его?
– Кого?
– Кари.
– О чем?
– Слушай меня внимательно, Гудрид… Фроди, Эгиль, их братья и отец их очень и очень опасные люди. Это нехорошие люди. Им ничего не стоит убить человека, особенно честного, ни в чем не повинного.
– А за что же убивать?
– Это надо спросить у них, – жестко ответил Тейт. – Причину для своего гнева они всегда найдут. Это для них легко. Особенно если на пути у них стоит какой-либо молодой человек, влюбленный в красивую девушку…
Тейт говорил теперь, понизив голос, глядя в сторону моря. Она невольно посмотрела туда же, но не обнаружила ничего, кроме голубой воды, голубого неба и ярко-золотистых барашков высоко-высоко, возле самого солнца.
У нее зашевелились губы и как во сне прошептали несколько слов:
– Фроди и Эгиль… Молодой влюбленный человек… Красивая девушка. – А потом спросила: – Это я девушка, в которую влюблены?
– Да! – решительно сказал Тейт. – Ты!
VII
Скальд сплел руки, опустил голову. Он молча ждал, что скажет Гудрид. Любопытно, понимает ли она, в какую переделку попала? Если Гудрид предпочтет Кари, то Фроди наверняка не даст им житья. А если она повернется спиной к Кари, значит, не любит его. В таком случае, почему бы не сказать ему об этом и тем самым отвратить от него беду?
Гудрид, не подозревавшая о том, что делается вокруг нее, неожиданно повеселела. Кари, Фроди, Эгиль, этот скальд… Как все это занятно! Все они думают о ней, ведут о ней разговоры. А она ни о чем таком и не помышляла! Кто такие Фроди и Эгиль? Они ни разу не сказали ей ничего такого, из чего можно было бы заключить, что они влюблены в нее. Другое дело – Кари. Он очень мил, скромен, даже застенчив. Он ни на кого не похож.
Он – особенный, как этот скальд, его друг и покровитель. Почему он такой мрачный? Что волнует его? Вот он задумчиво шагает по прибрежному песку и глядит себе под ноги, словно боится споткнуться… Шагает вперед и назад… Вот он тяжело вздохнул…
Скальд заговорил:
– Гудрид, я, кажется, сказал все… И хочу услышать, что думаешь ты обо всем этом.
– О чем? – спрашивает Гудрид.
Скальд останавливается как раз против нее, смотрит на нее удивленно. И долго не может вымолвить ни слова.
– Гудрид, разве ты дитя?
– Нет.
– В твои годы… Не так уж малы твои годы.
– Но не очень велики. – Гудрид мило улыбается.
Она срывает листочек с дерева – с большой ветки, свесившейся чуть ли не до земли, и мнет его пальцами. Это, кажется, раздражает скальда.
– Я говорю очень серьезные вещи…
– Знаю.
– Если бы знала, ты вела бы себя иначе.
– Как?
Нет, она, разумеется, глупа еще. То есть настолько, что об этом должен узнать сам Кари и решить, стоит ли дальше видеться с нею на этой лужайке и есть ли смысл досаждать Фроди, навлекая тем самым на себя смертельную беду?
– Что тебе сказать, Гудрид? Многие недоразумения и несчастья проистекают от женщины. Они, то есть женщины, часто, сами того не подозревая, разжигают вражду среди мужчин.
Гудрид бросила остатки листочка и почистила ладони о кору высокой ели, до которой было несколько шагов.
«А она совсем, совсем недурна собой, – сказал про себя скальд. – Но ведь как раз такие женщины и вызывают раздоры…»
– Я бы хотела знать, – сказала Гудрид, поворачиваясь к Тейту, – что может случиться, если Кари все равно будет приходить?
– Что? – Тейт поднял вверх правую руку. – Хорошо, я скажу. Откровенно. Ничего не утаю. Учти, Гудрид, я прожил на свете не так уж мало, многое повидал и могу кое-что посоветовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Девушка задумалась.
А скальд продолжал:
– Нет, главное, что бросится в глаза, – это страх, это грусть, это несчастье и заботы. Знаешь ли ты, милая Гудрид, как тяжко живется человеку на свете?
– Нет, – чистосердечно призналась она.
– Ты слишком молода, Гудрид, тебе хорошо и в отчем доме. У материнского подола редко кому живется плохо. Но ведь не вечно сидеть и тебе у подола.
– Это я знаю.
– Наверное. А хорошо ли ты понимаешь все это?
– Да.
Тут скальд не согласился.
– Молодость преходяща. Старость – не за горами. Неужели тридцать зим кому-нибудь могут показаться вечными? Тридцать зим – всего тридцать. А там – и старость! Вот только тогда, когда звук заступа в руках могильщика прозвучит где-то близко, – вот тогда, Гудрид, человек начинает понимать, что есть жизнь. И тогда каждому хотелось бы иначе прожить свою жизнь, по-иному перекроить ее – да уже поздно! Прошлого не вернешь. Оно сделало свое дело и больше никогда не воротится. Вот так!
– Это страшно! – воскликнула Гудрид.
– А ты думала – как? Цветочки растут только на лужайках!..
Гудрид сорвала голубенький цветок и понюхала его. На лице ее снова отразился покой, снова проявилась доверчивость. Нет, она не очень верила желчному скальду. Кари немало говорил ей о нем. Скальд обижен судьбой – это ясно. Но к чему он клонит? Неужели он подстерег ее, чтобы сказать, что жизнь тяжела и безысходно земное существование? Едва ли только ради этого явился он сюда…
– Послушай, Гудрид, – обратился к ней Тейт и подошел совсем близко. Она могла разглядеть на его лице любую морщинку и слышала его дыхание. – Что ты знаешь о Фроди и Эгиле?
Ему казалось, что поставит девушку в замешательство, что ей невольно придется объясниться по этому поводу. Однако Гудрид стояла все в том же положении, глаза ее были по-прежнему широко открыты, – и ничто не указывало на то, что ей задан сложный и очень важный для нее самой вопрос.
– А кто это такие?
– Фроди и Эгиль? О боги, ты даже не знаешь их?!
Она покачала головой.
– И ничего не говорят тебе эти имена?
Она снова покачала головой.
– Но ведь они же предупредили его?
– Кого?
– Кари.
– О чем?
– Слушай меня внимательно, Гудрид… Фроди, Эгиль, их братья и отец их очень и очень опасные люди. Это нехорошие люди. Им ничего не стоит убить человека, особенно честного, ни в чем не повинного.
– А за что же убивать?
– Это надо спросить у них, – жестко ответил Тейт. – Причину для своего гнева они всегда найдут. Это для них легко. Особенно если на пути у них стоит какой-либо молодой человек, влюбленный в красивую девушку…
Тейт говорил теперь, понизив голос, глядя в сторону моря. Она невольно посмотрела туда же, но не обнаружила ничего, кроме голубой воды, голубого неба и ярко-золотистых барашков высоко-высоко, возле самого солнца.
У нее зашевелились губы и как во сне прошептали несколько слов:
– Фроди и Эгиль… Молодой влюбленный человек… Красивая девушка. – А потом спросила: – Это я девушка, в которую влюблены?
– Да! – решительно сказал Тейт. – Ты!
VII
Скальд сплел руки, опустил голову. Он молча ждал, что скажет Гудрид. Любопытно, понимает ли она, в какую переделку попала? Если Гудрид предпочтет Кари, то Фроди наверняка не даст им житья. А если она повернется спиной к Кари, значит, не любит его. В таком случае, почему бы не сказать ему об этом и тем самым отвратить от него беду?
Гудрид, не подозревавшая о том, что делается вокруг нее, неожиданно повеселела. Кари, Фроди, Эгиль, этот скальд… Как все это занятно! Все они думают о ней, ведут о ней разговоры. А она ни о чем таком и не помышляла! Кто такие Фроди и Эгиль? Они ни разу не сказали ей ничего такого, из чего можно было бы заключить, что они влюблены в нее. Другое дело – Кари. Он очень мил, скромен, даже застенчив. Он ни на кого не похож.
Он – особенный, как этот скальд, его друг и покровитель. Почему он такой мрачный? Что волнует его? Вот он задумчиво шагает по прибрежному песку и глядит себе под ноги, словно боится споткнуться… Шагает вперед и назад… Вот он тяжело вздохнул…
Скальд заговорил:
– Гудрид, я, кажется, сказал все… И хочу услышать, что думаешь ты обо всем этом.
– О чем? – спрашивает Гудрид.
Скальд останавливается как раз против нее, смотрит на нее удивленно. И долго не может вымолвить ни слова.
– Гудрид, разве ты дитя?
– Нет.
– В твои годы… Не так уж малы твои годы.
– Но не очень велики. – Гудрид мило улыбается.
Она срывает листочек с дерева – с большой ветки, свесившейся чуть ли не до земли, и мнет его пальцами. Это, кажется, раздражает скальда.
– Я говорю очень серьезные вещи…
– Знаю.
– Если бы знала, ты вела бы себя иначе.
– Как?
Нет, она, разумеется, глупа еще. То есть настолько, что об этом должен узнать сам Кари и решить, стоит ли дальше видеться с нею на этой лужайке и есть ли смысл досаждать Фроди, навлекая тем самым на себя смертельную беду?
– Что тебе сказать, Гудрид? Многие недоразумения и несчастья проистекают от женщины. Они, то есть женщины, часто, сами того не подозревая, разжигают вражду среди мужчин.
Гудрид бросила остатки листочка и почистила ладони о кору высокой ели, до которой было несколько шагов.
«А она совсем, совсем недурна собой, – сказал про себя скальд. – Но ведь как раз такие женщины и вызывают раздоры…»
– Я бы хотела знать, – сказала Гудрид, поворачиваясь к Тейту, – что может случиться, если Кари все равно будет приходить?
– Что? – Тейт поднял вверх правую руку. – Хорошо, я скажу. Откровенно. Ничего не утаю. Учти, Гудрид, я прожил на свете не так уж мало, многое повидал и могу кое-что посоветовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51