– И все-таки – он молодец!
Гуннар промолчал: ведь не очень-то удобно своего собственного птенца хвалить. Пусть лучше об этом другие говорят.
Гуннар поинтересовался тем, что делается в Халогаланде и удачной ли была поездка Скегги.
– Уж куда лучше! – сказал Скегги. – Мне надо было повидать неких купцов, торгующих русскими шапками. Мы ударили по рукам – и много шапок принял я на свой корабль и отправил его в землю Халланд. Там они идут прекрасно.
– Да, пожалуй, ты поступил правильно.
– Так говорят все.
Когда ушел Скегги, напившись браги, Гуннар сказал сыну:
– Этот Скегги явился неспроста.
Кари ничего не ответил. Лишь покраснел. Гуннар не стал донимать сына расспросами или смеяться над его застенчивостью. Он только сказал:
– Ты в море смелее, чем на глазах у Скегги.
– При чем здесь Скегги?
– Нет, я просто так… – Потом отец сделал вид, что озабочен чем-то. И сказал: – Хорошо ли знаешь ты Гудрид?
– Какую Гудрид?
– Дочь Скегги.
Как ответить отцу? Сказать – нет? Сказать – да? Отец есть отец: решающее слово во всяком деле – за ним. Правда, мать тоже не бессловесна. И при всем упрямстве отца почему-то очень многое часто происходит по ее хотению. И отец, кажется, в иное время говорит ее устами.
Кари ответил так, как ответил бы скальд Тейт:
– Разве можно до конца узнать человека, особенно девушку?
– Можно, – решительно ответил отец.
– Тебе виднее, отец. Однако я слышал и кое-какое другое мнение.
– И это мнение тоже верно! – Отец рассмеялся и хотел было на этом закончить разговор. Но, видимо, передумал. И сказал, уже на самом деле озабоченно:
– К нам заходил Эгиль, брат Фроди. Они живут за Форелевым ручьем. Тебе что-нибудь говорят эти имена?
Кари представил себе битву на Форелевом ручье… Алую кровь на воде… Умирающего Ана… Звон мечей и рычание берсерков…
– Это берсерки, отец, – сказал Кари. – Бешеные.
– Верно. Я тоже так думаю.
– Я видел, как они бились…
– Да, да, помню. Может, и ты бился с ними?
– Нет. Я следил издали, из-за укрытия. Вместе с Тейтом. Ведь я рассказывал тебе.
Отец теребил бороду. Нахмурил брови.
– Мне Эгиль не понравился. И слова его не понравились… Он явился, чтобы предупредить… Но я не стал его слушать…
– Что же ему надо было?
– Ничего особенного… Он сказал, что не стоит тебе ходить на лужайку и встречаться с этой маленькой Гудрид…
– Она вовсе не маленькая!
– Возможно, Кари. Но я полагаю так: не думаю, что пришла пора жениться тебе. И еще: может, эта Гудрид способна морочить голову молодым людям?
– Никогда, отец!
– Ты слишком уверен…
– Гудрид мила и добра.
– Возможно. Но отчего же она назначает свидание Фроди на той же самой лужайке?
И отец зашагал к дому, не пожелав дослушать, что скажет сын. Только песок хрустел под его ногами да учащенно и гулко – на весь берег! – билось сердце Кари. А глаза застилала непонятная пелена – темная, противная…
II
Дело не ограничилось появлением Эгиля в доме Гуннара. Оказывается, вскоре после этого заявился к Тейту и сам Фроди. Он прискакал на коне.
Скальд в это время раздумывал над бытием, сопоставляя различные мнения о смысле жизни, и пытался составить об этом предмете собственное мнение.
Тейт удивился: отчего это занесло в его берлогу неистового Фроди? Фроди наверняка знает, куда следует направлять свои стопы. Просто так, по случайности он не спустится с коня, не затруднит себя ненужным разговором.
Свежий шрам пересекал его левую щеку, подобно расщелине на гладкой поверхности. Глаза его были пусты, по ним нельзя было определить – хотя бы приблизительно, – с какими намерениями он явился в лесную избушку.
Фроди стоял посредине комнаты, чуть не упершись головою в потолочную балку. Он молча разглядывал полутемное помещение, словно пытался обнаружить еще кого-нибудь кроме самого хозяина.
Тейт слегка повернул голову в сторону Фроди, словно ждал его.
– День настоящий летний, – сообщил Фроди, продолжая свой осмотр.
Тейт молча наблюдал за непрошеным гостем.
Фроди был вооружен тяжелым мечом. А на правом бедре у него в прочном деревянном футляре, обшитом оленьей кожей, болтался нож с костяной рукояткой. Грудь Фроди воистину богатырская. Такая встречается только у настоящих берсерков. И подбородок был подобающий – мощный, выступающий вперед и величиной с добрый кулак.
– Я сказал, – проворчал он, – что день сегодня настоящий летний.
– Слышал.
– Почему бы не соизволить произнести несколько слов? – все так же ворчливо продолжал Фроди.
– Не согласиться с тобой? – спокойно спросил Тейт.
– Хотя бы…
– Отчего же не соглашаться, если это так? День и в самом деле погожий.
– А я сказал – настоящий летний!
– Тоже верно.
– Подозреваю, что ты хочешь немножко поиздеваться надо мною. – Фроди уселся на скамью и нетерпеливо барабанил по столу пальцами.
– Неверно, Фроди. Если бы мне хотелось поиздеваться над тобою, так я пришел бы в дом твой и вел с тобой разговор в недозволенном, насмешливом тоне.
– Ах, вот ты о чем!
– Совершенно верно, об этом самом.
– Может, мне убраться отсюда? – Фроди возвысил голос.
– Я этого не говорил.
Фроди поразмышлял немного, сильнее забарабанил по столу и сказал:
– Верно, ты не говорил. Но это еще ничего не значит… Тебя звать Тейт?
– Верно.
– И ты скальд?
– Может быть…
– Я уважаю скальдов, – сказал Фроди. – Но некоторым из них следовало бы укоротить языки. Они слишком большого мнения о себе.
– Это бывает не только со скальдами.
– А с кем же еще?
– Есть на свете такие люди… – уклончиво ответил Тейт.
– Это интересно, – сказал Фроди, усаживаясь так, словно ему сейчас подадут брагу или пиво.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51