– К словам тех, кто умнее, кто сильнее, кто богаче…
– В этом ты прав. Но у каждого своя голова. И в этом прав я, а не ты.
– Это еще покажет будущее.
Так переговаривались они – внешне вроде бы пристойно, но у каждого из них накипало в душе нечто готовое взорваться. Подобно тому, как весенний лед – вроде бы зимний еще, но в один прекрасный миг раскалывается на множество частиц. В мгновение ока: был лед – и вдруг ледяное крошево…
Фроди исподлобья глянул на воду и сказал:
– Можешь радоваться: плывет!
– Как это понимать?
– А так, – заносчиво сказал Фроди. – Недаром, видно, ты нацепил на себя эту игрушку. – Он кивнул на меч.
– Для кого игрушка, Фроди, а для кого и нет.
– Может, объяснишь, что ты имеешь в виду?
В душе Кари совершалось необычное: в тихой, не знавшей злобы груди рождалась буря. Но внешне пока что почти ничто не выдавало ее…
Он молча наблюдал за Фроди. Было в поведении берсерка нечто странное: так ведет себя или шут гороховый, или человек, задумавший великую подлость. Кари терялся в догадках. Припоминая кровавую драку на Форелевом ручье и то, как вел себя в этой драке Фроди, Кари скорее всего склонялся ко второму, то есть к тому, что Фроди задумал какую-то подлость и дурачится перед тем, как совершить ее. Следовало зорко следить за каждым движением Фроди и в то же время наблюдать за фиордом, откуда вот-вот должна была приплыть Гудрид. Если бы боги были милостивы к Кари, они непременно внушили бы Гудрид мысль о том, что плыть к зеленой лужайке сейчас опасно, не нужно. Но кто может сказать, как относятся боги к Кари и нет ли у него какой-либо вины перед ними?
Небольшое пятнышко на водной глади быстро приближалось. Весла равномерно погружались в воду.
– Ей лучше бы не сходить на берег, – проговорил Кари. И подал рукой знак.
– Чему суждено свершиться, того уже не миновать, – глухо сказал Фроди и присвистнул. И тут из-за деревьев, стоявших стеной, показалось несколько человек. Они сразу же окружили Кари, схватили его. Это случилось столь быстро, что Кари не мог сообразить, что же, собственно, происходит.
Кари увидел Эгиля. И сказал:
– Правду говорят: одного поля ягода.
– Ты у меня поговоришь! – крикнул Фроди. – А ну, ребята, давай кляп! Где кляп?
Эгиль запихнул в рот Кари грязную тряпицу. И тут же связали его так, что Кари даже пальцем шевельнуть не мог.
– А теперь привяжите его к тому дереву, чтобы слышал все. А его самого чтобы не было отсюда ни слышно, ни видно.
Кари оттащили в сторону и привязали прочными веревками к высокой сосне. Слово «привязали» не совсем точно: он был словно спеленат с головы до ног.
XI
Гудрид была почти у берега: один взмах веслами – и днище соприкоснется с песком.
На лужайке никого, кроме солнца и тепла, кроме зелени и мягкой тишины. Это ее немножко озадачило, она привыкла видеть Кари у самого уреза воды. «А впрочем, – подумала она, – Кари мог задержаться». Однако издали ей казалось, что на берегу маячила чья-то фигура. Должно быть, обмануло зрение.
Только ступила она на берег, как навстречу ей вышел Фроди, наблюдавший за нею из-за деревьев.
Он сказал вежливо:
– Здравствуй, Гудрид.
Она озиралась вокруг – нет ли еще кого? Нет, вроде никого. Это ей не понравилось. Встреча с Фроди, да еще на лесной лужайке, да еще наедине – не самое лучшее, о чем мечтается приличной девушке.
Он словно бы угадал ее мысли:
– Не бойся, Гудрид. Тот, кого ты ждала, наверное, недалеко и вот-вот появится.
Фроди был слишком вежлив, и это еще больше встревожило Гудрид. Ибо верно говорят: «Уж лучше волк в личине волчьей, нежели в обличье невинного ягненка». Гудрид шарила взглядом по сторонам в надежде увидеть Кари.
Она была нынче особенно привлекательна. Щеки ее розовели на солнце, волосы золотились, а в большущих глазах будто отражалась вода фиорда – чистая и тихая.
На ней было легкое, чуть не до пят платье, башмаки – из тонкой оленьей кожи, чулки зеленые, шерстяные. Гудрид была красива своей молодостью – невинной, первозданной, как само небо.
– Я знаю, – сказал Фроди, – кого ты надеешься увидеть. Но меня больше интересует иное: что ты думаешь обо мне?
– О тебе? – испуганно вопросила Гудрид.
– Да, обо мне. О знаменитом Фроди! – И он нагло выпятил грудь.
– Каждый чем-нибудь да знаменит, – сказала Гудрид.
– Не каждый, – возразил Фроди.
Он осведомился у Гудрид: не жарко ли ей на солнцепеке и не лучше ли постоять в тени деревьв. Она ответила, что предпочитает это, более открытое место, ибо на то и лето, чтобы немного погреться на солнце, а тени и зимой предостаточно. Даже слишком много…
– Как тебе будет угодно, – вежливо сказал ей Фроди. Ей показалось, что это другой, совсем другой Фроди, а не тот, о ком идет дурная слава.
И она на миг поддалась этому ощущению.
– Фроди, – сказала она, – я действительно жду Кари. Мне казалось, что это он стоял вот здесь, на том месте, где стоишь ты. Но, как видно, я ошиблась.
– Ошибка явная, – сказал Фроди, – поскольку я налицо, а Кари бог весть где.
– Он где-то здесь. В этом я уверена.
– Возможно. Однако есть на свете петухи ранние, а есть поздние. Вторые всегда остаются в проигрыше. Так вот, скажу я тебе, Гудрид, я из петухов ранних. Из тех, кто не спит, а кукарекает всю ночь напролет.
Гудрид стало смешно. И она дала волю своему смеху. Посмеялся с нею вместе и Фроди. А потом сказал:
– Кроме шуток, Гудрид, я хочу посвататься к тебе.
И скосил на девушку изучающий взгляд.
– Что? – спросила Гудрид. – Мне послышалось…
– Нет, Гудрид, не послышалось. Я хочу посвататься к тебе.
– Ты? – с трудом выговорила Гудрид.
– А что удивительного? Разве ты безобразна?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51