Залитый лучами весеннего солнца пейзаж был настолько красив, что Дарсия могла лишь молча любоваться им, не в силах найти слова, чтобы выразить восхищение.
— Еще подростком я впервые увидел эту красоту, — сказал граф, повернувшись к Дарсии. — Мы с отцом охотились и забрались в эти места за лисицей, которая весь день ускользала от нас. Мы разделились. Я начал замерзать и пустил лошадь рысью, просто для того чтобы согреться. Я выехал на холм, как раз когда показалось солнце и осветило эту великолепную картину.
Он помолчал в задумчивости.
— И тогда будто кто-то шепнул мне, что однажды я вернусь сюда и все это будет принадлежать мне.
— Думаю, — проговорила Дарсия, помедлив, — что независимо от того, построили бы вы этот дом или поселились где-нибудь в другом месте, этот пейзаж все равно остался бы… вашим.
Заметив, что граф не совсем ее понимает, она пояснила:
— Всякий раз, когда мы видим что-нибудь столь же красивое или слышим музыку, которая пробуждает в нас самые лучшие мысли и чувства, эта красота становится частью нас и потерять ее уже невозможно.
— Кто научил вас этому? — Голос графа стал резким.
Дарсия улыбнулась:
— Наверное, никто. Мне кажется, любой может прийти к такому заключению, если хорошенько задумается.
Граф хотел что-то ответить, но передумал. Вместо этого он вытащил из жилетного кармана часы, посмотрел на них и произнес:
— Время идет, мисс Дарсия, а нам еще нужно многое обсудить и, если условия окажутся приемлемыми для нас обоих, договориться, как и когда я смогу забрать панели оттуда, где они сейчас хранятся.
Перемена в его поведении была столь неожиданной, что на мгновение Дарсия почувствовала себя почти оскорбленной, но потом догадалась, в чем дело. Видимо, граф испугался того почти сверхъестественного совпадения их мыслей, которому не мог найти объяснения.
Поэтому она ответила ему в точно такой же несколько суховатой манере:
— Я все понимаю, милорд. И не хочу отнимать у вас время. Остальные ламбри находятся в Летти-Грин, это в двух милях отсюда, и если вам удобно забрать их завтра, я договорюсь, чтобы вашим людям показали, где они хранятся.
— А цена? — спросил граф.
Дарсия слишком часто бывала с отцом на аукционах, чтобы не суметь определить реальную стоимость этих панелей. Однако она назвала вполне доступную цену, не слишком высокую, но и не слишком низкую, чтобы не вызывать у графа подозрений относительно ее прав собственности.
Он никак не отреагировал, и она добавила:
— Я знаю, что могла получить больше, если бы занялась их продажей в Лондоне, но мне нужны деньги, и я не хочу ждать. То обстоятельство, что панели находятся близко отсюда, милорд, значительно облегчает дело для нас обоих.
— Мне остается только с радостью принять ваше предложение, — наконец произнес граф. — Чек вам нужен сейчас, мисс Дарсия, или мои люди привезут его с собой, когда приедут забирать оставшиеся панели?
— Меня это вполне устроит, — ответила Дарсия. — И позвольте выразить вам благодарность за то, что вы с таким вниманием отнеслись к моим скромным советам относительно отделки этого прекрасного здания.
Она уже хотела попрощаться, когда граф с неожиданным порывом заговорил с ней:
— Когда вы сказали, что у вас появились кое-какие мысли, вы имели в виду конкретные вещи?
— У меня есть несколько картин, а также кое-какая подходящая мебель, — ответила Дарсия, — но мне бы хотелось еще раз осмотреть дом, прежде чем что-либо предлагать.
Отвечая таким образом, она хотела наказать его за явное желание избавиться от нее побыстрее. Видимо, он испугался той легкости, с какой она, совсем незнакомый ему человек, читает его самые сокровенные мысли и чувства.
Прежде чем граф сообразил, как ему оправдать свой внезапный порыв, Дарсия пришла ему на помощь, сказав:
— Я бы могла заехать к вам, если вы не против, как-нибудь в другой раз, когда представится случай. Вряд ли это получится в ближайшие дни, поскольку у меня намечено много дел, которые отнимают немало времени.
Взгляд графа стал напряженным.
— Если эти дела связаны с продажей сокровищ, подобных сегодняшнему, — торопливо произнес он, — я был бы признателен за возможность первому взглянуть на них.
— Боюсь, что не могу дать вам столь опрометчивое обещание, милорд, — решительно и довольно холодно сказала Дарсия. — В конце концов я приехала сюда, только подчиняясь минутному порыву и, должна признаться, охватившему меня любопытству. Мне очень хотелось посмотреть, что за дом вы здесь возводите.
— Однако вы захватили с собой образец панели! Да, ей следовало бы учесть, что граф достаточно внимателен.
— Я везла его в Лондон, — ответила Дарсия. Граф издал глухой звук, не то стон, не то ворчание:
— Мне невыносима даже мысль, что вы могли оказаться не так любопытны или приехать сюда в какой-нибудь другой день, только уже без ламбри.
— Может быть, это судьба, милорд. Ведь именно она руководит нашими поступками и нашей жизнью.
— Хорошо, но если судьба оказалась на моей стороне сегодня, вы не должны позволить ей покинуть меня завтра. Прошу вас, приезжайте снова, мисс Дарсия, и привозите мне все, что, на ваш взгляд, может занять достойное место в моем доме.
— Я об этом подумаю, — пообещала Дарсия. — До свидания, милорд.
Она сделала реверанс и, прежде чем граф опомнился, вышла из гостиной, почти бегом миновала холл и, спустившись по ступенькам, оказалась на залитом солнцем дворе.
Подойдя к карете, она обернулась. Граф стоял у парадной двери и смотрел ей вслед.
Она помахала рукой на прощание и торопливо села в карету.
Ей очень хотелось оглянуться и убедиться, что он все еще смотрит ей вслед, но она подавила это желание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41