Перед тем как лечь спать, он
выстирал все, что было на нем надето, Ц брюки, фланелевую ковбойку, теплу
ю трикотажную фуфайку и даже трусы. Ему казалось, что вещи пропитались за
пахом сладких дешевых духов.
Через несколько дней он услышал, что Ларочка бросила свой техникум, заве
рбовалась на целину. Ее пожилые родители, соседи из квартиры напротив, то
же вскоре исчезли. Говорили, будто они переехали в другой город, чуть ли не
в Целиноград. Но Веня к разговорам не прислушивался. Ему было все равно.

Глава 3

Москва, март 1996 года

Катя Синицына проснулась от долгого настырного звонка в дверь. Она обнар
ужила, что лежит на ковре в большой комнате, в старом драном халате, накину
том на голое тело.
Ц Митька! Ц громко позвала она. Ц Ты оглох, что ли? Дверь не можешь откры
ть?
Она встала, пошатываясь, побрела в прихожую. Звонок продолжал надрыватьс
я. Не зажигая света, не спрашивая, кто там, Катя распахнула входную дверь, к
оторая оказалась незапертой.
Ц Чего трезвоните? Не видите, открыто? Ц недовольно спросила Катя мужчи
ну, стоявшего на пороге.
Войдя в прихожую, заперев за собой дверь, мужчина щелкнул выключателем, в
зял в ладони Катино лицо и внимательно посмотрел в глаза.
Ц Катюша, деточка, тебе нельзя сейчас быть одной, Ц ласково сказал он, Ц
умойся, оденься, поехали к нам.
Только тут Катя окончательно проснулась, уставилась на неожиданного го
стя, узнала в нем своего свекра, Митькиного отца, Михаила Филипповича Син
ицына, и горько заплакала.
Ц Да, деточка, ты поплачь, Ц он погладил ее по стриженым рыжеватым волос
ам, Ц ты поплачь, станет легче. Оля совсем не может плакать, мама с бабушко
й тоже, и я пока не могу. Все внутри горит огнем, жжет, но поплакать не получа
ется.
Ц Я сейчас, Ц Катя высвободилась из-под его руки, шмыгнула носом и расте
рла кулаком слезы, Ц вы подождите, я сейчас оденусь. Вы здесь подождите.
Ц Она указала на низкую скамеечку в прихожей, скользнула в комнату и зах
лопнула за собой дверь, прямо перед носом у Михаила Филипповича.
Он не обиделся. В прихожей так в прихожей. Разве можно требовать от бедной
девочки вежливости после того, что ей пришлось пережить? Видно ведь, она в
ужасном состоянии Все в ужасном состоянии, разве можно обращать внимани
е на такие мелочи?
Михаил Филиппович изо всех сил старался не думать о сыне. Случившееся ка
залось каким-то нелепым, невозможным кошмаром. Он еще не видел сына 1йертв
ым, он гнал от себя мысль об этом, короткая фраза «Митя повесился» казалас
ь ему диким розыгрышем, чьей-то злой и неумной шуткой.
Он поехал за Катей потому, что не мог найти себе места, не знал, как быть теп
ерь, чем занять пустой кусок времени до похорон. К тому же девочку действи
тельно было очень жалко. Она ведь почти сирота, хрупкое, беззащитное суще
ство. Некому о ней подумать Ц Ольга взяла на себя всю суету с кремацией, с
оформлением документов, жена и теща бродят по дому как тени, занимаются г
енеральной уборкой, поминки ведь решили устраивать не здесь, в Выхине, а у
них. Внуки в гимназии с утра до вечера.
Кремация, поминки Ц о ком это все? Неужели о Митюше, о сыне, о красивом, тала
нтливом, добром мальчике? И ведь как получилось Ц даже в храме отпеть нел
ьзя, ни один священник не станет отпевать самоубийцу.
Нет больше Митюши, убил он сам себя Ц зачем? За что он сделал это с собой и с
ними со всеми? Чем они провинились перед ним Ц родители, сестра, жена Кат
я?
Михаил Филиппович считал, что сына своего знает и чувствует достаточно х
орошо. Митя с раннего детства был открытым, чистым, искренним мальчиком. Н
е было в нем тех тайных подтекстов, душевных черных дыр, которые могли бы х
оть как-то объяснить этот дикий поступок.
Натягивая джинсы и свитер, Катя размышляла о том, стоит ли уколоться сейч
ас, заранее, или лучше взять с собой несколько «колес» и принять потом, спр
ятавшись в ванной. В последнее время «колеса» почти не действовали. Кайф
а не было, но отходняк становился мягче. На «колесах» можно перетерпеть, п
еребиться до следующего укола. По большому счету, ей сейчас все равно, она
могла бы и там, у них, кольнуться, даже не прячась в ванной. Какая теперь раз
ница? Рано или поздно они все равно узнают. Менты скажут или еще кто-нибуд
ь. Ольга, конечно, будет молчать… Но какой теперь смысл скрывать? Если Мити
больше нет, разве так важно, что: жена его была наркоманкой? Катя даже не за
метила, что теперь думает о самой себе в прошедшем времени, будто ее тоже б
ольше нет.
Она вспомнила, как полгода назад сестра мужа нагрянула нежданно-негадан
но, без предупреждения. Митя уехал на несколько дней куда-то, Кате тогда у
же не важно было Ц куда. Он сказал, конечно, но она тут же забыла. Уехал Ц и
ладно.
В квартире, разумеется, творилось черт знает что: грязища, бутылки по полу
валяются, в раковине окурки плавают, музыка орет. А сама Катя ходит все в т
ом же драном засаленном халате, накинутом на голое тело, под сильным кайф
ом.
Бутылки-то всего две было, «Привет» и «Абсолют», но обе пустые и обе попал
ись Ольге прямо под ноги. Катя как раз решила устроить себе одинокий праз
дник Ц три дня не вылезала из дома, кололась и пила, пила и кололась. При Ми
тьке она не позволяла себе в то время так расслабляться, это потом ей уже с
тало совсем безразлично, а тогда она еще держалась при нем, старалась, что
бы он тешил себя надеждой, будто не совсем она на игле, а как бы частично (бу
дто это возможно Ц частично). Но, стоило ему уехать, она уж загудела в один
очестве…
И тут Ц здравствуйте!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23