уст отца: «Мама знает, как лучше. Мама тебя очень люби
т и делает все для твоей пользы». И сам Веня повторял как заклинание: «Это
для моей пользы, чтобы я вырос сильным…»
Мать ни разу не пожалела сына, даже когда он болел, когда разбивал локти и
коленки. «Жалость унижает человека!» Она ни разу в жизни не поцеловала ег
о и не погладила по голове. Она хотела, чтобы ее сын, внук легендарного кра
сного командира, рос сильным, без всяких там сантиментов и телячьих нежн
остей. Но теперь Веня знал Ц на самом деле она просто его не любит.
Он понял; мать отвешивает ему пощечины, устраивает недельные бойкоты, го
ворит своим спокойным ледяным голосом невыносимые для ребенка слова то
лько потому, что ей нравится быть главной, нравится унижать и мучить того,
кто слаб и беззащитен перед ней.
Но теперь он знал важную взрослую тайну, которая касалась матери, причем
не как партийного руководителя, не как кристальной коммунистки, а как об
ычной женщины, не очень молодой, не очень привлекательной. Не поможет ник
акой партком, никакая общественность. Здесь она беззащитна.
Теперь он мог в любой момент сделать ей больно. А в том, что ей будет больно
узнать о своем муже и молоденькой соседке, Веня не сомневался.
Но он молчал. Он бережно, трепетно нес в себе эту стыдную взрослую тайну. С
особым, мстительным удовольствием наблюдал он, как молоденькая соседка
почтительно здоровается с его уважаемой мамой, как та по своей партийной
привычке пожимает мягкую ручку пухленькой соперницы, даже не подозрева
я, что это соперница, причем счастливая.
Тайна распирала его изнутри, но он понимал Ц это оружие одноразового де
йствия. Скажи он один раз матери, и тайны уже не будет. Но сказать так хотел
ось Ц пусть не матери, но хотя бы кому-то одному из троих, связанных этой т
айной накрепко. Хотелось потешиться чужим взрослым испугом.
Однажды он не выдержал. Встретив соседку на лестнице, он тихо и внятно про
изнес ей в лицо:
Ц Я все знаю. Я видел отца и тебя. Ц Что ты знаешь, Венечка? Ц вскинула тон
кие бровки соседка. Ц Я видел вас в постели, как вы… Ц Он хотел произнест
и известное матерное слово, но не решился. Нежное личико немного вытянул
ось. Но того эффекта, которого Веня ожидал, не получилось. Она, конечно, исп
угалась, но не слишком.
Ц Я все скажу матери, Ц добавил он.
Ц Не надо, Венечка, Ц тихо попросила девушка, Ц никому от этого не стане
т легче.
В ее круглых карих глазах он вдруг с удивлением обнаружил жалость. Она гл
ядела на него с состраданием. Это было так неожиданно, что Веня растерялс
я. Она его жалеет, а не боится.
Ц Знаешь что, Ц предложила девушка, Ц давай с тобой спокойно все обсуд
им. Я попробую тебе объяснить. Это трудно, но я попробую.
Ц Хорошо, Ц кивнул он, Ц попробуй.
Ц Но только не здесь, не на лестнице, Ц спохватилась она, Ц хочешь, погу
ляем немного, дойдем до парка. Смотри, какая погода хорошая.
Погода действительно была замечательная. Стояли теплые майские сумерк
и.
Ц Понимаешь, Венечка, Ц говорила она, пока они шли к парку, Ц твой отец
Ц очень хороший человек. И мать хорошая. Но она для него слишком сильная,
слишком жесткая. А каждый мужчина сам хочет быть сильным, поэтому ты отца
не суди. Ты ведь умный, Венечка. Всякое в жизни бывает. Если ты боишься, что я
разрушу вашу семью, так я не претендую на это. Я просто очень люблю твоего
отца.
Она говорила, Веня молча слушал. Он пока не мог разобраться, что творится с
ейчас в его душе. От сладкого запаха духов кружилась голова. На сливочно-б
елой Ларочкиной шее быстро пульсировала голубоватая жилка.
Ц Если ты скажешь матери, она не простит. Ни его, ни меня. Она просто не уме
ет прощать, поэтому тебе и отцу так тяжело с ней. А ты, Венечка, должен учить
ся прощать. Без этого жить нельзя. Я понимаю, в твоем возрасте очень трудно
…
Вокруг не было ни души. Ларочка говорила так горячо и вдохновенно, что не г
лядела под ноги. Из земли торчали толстые корни старых деревьев. Споткну
вшись, девушка упала, растянулась на траве. Клетчатая шерстяная юбка зад
ралась, обнажив края капроновых чулок, розовые резинки подвязок, нежную
сливочно-белую кожу.
Не дав ей подняться, Веня обрушился на нее всей своей сильной, жадной пятн
адцатилетней плотью. Он стал делать с ней то, о чем смачно и подробно расск
азывали одноклассники, что видел он сам дома, метельным февральским днем
, на родительской койке.
Ларочка закричала, но он успел зажать ей ладонью рот и нос. Она брыкалась,
извивалась под ним, она начала задыхаться. Не давая ей не только кричать, н
о и дышать, он умудрился перевернуть ее на спину, разжать коленом ее бедра
, стиснутые до дрожи.
Она сопротивлялась изо всех сил, но Веня был крупным подростком, он был на
голову выше своей пухленькой, маленькой жертвы. Не даром он имел пятерку
по физкультуре, не даром был чемпионом школы по акробатике, мог отжаться
на турнике пятьдесят раз без передышки и досрочно сдал нормативы ГТО.
Он даже удивился, как легко и быстро все у него получилось. Поднявшись и за
стегнув пуговицы ширинки, он взглянул на распластанное, словно растопта
нное на траве тело. В густеющих сумерках он разглядел красные следы свои
х пальцев на нежном круглом личике. На долю секунды мелькнула трусливая
мысль, а вдруг она умерла? Но тут же, словно в ответ, он услышал слабый, жалоб
ный стон.
Ц Не надо никому говорить, Ц спокойно произнес Веня, Ц никому от этого
легче не будет. Ты должна учиться прощать, Ларочка. Без этого нельзя жить.

Развернувшись, он быстро зашагал прочь, домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23