Теперь они с Таней Костылевой «дружили». В десятом классе было несколько
таких парочек. Ритуал этой школьной «дружбы» состоял в том, что мальчик и
девочка гуляли по улицам, ходили в единственное в городе кафе «Мороженое
», сидя в последнем ряду кинотеатра, тискали друг друга и целовались, пыхт
я и не смея зайти дальше запретной черты, которая была определена вполне
конкретно: ниже пояса.
Веня понимал, что жгучие подробности о «телках-метелках», которые смаку
ются одноклассниками на пустыре за школой под портвешок и сигаретку, все
го лишь плоды болезненных юношеских фантазий. Когда какой-нибудь прыщав
ый сердцеед таинственным шепотом вещал о своей очередной победе, Веня ел
е сдерживал презрительный смех.
«На самом деле, Ц думал он о восторженном рассказчике, Ц ты невинен, как
новорожденный ягненок. Во-первых, тебе негде этим заниматься. Ты живешь в
коммуналке с фанерными стенами, вас там пятеро в одной комнате, и твоя вре
дная бабка постоянно дома. Во-вторых, у тебя лицо в прыщах и изо рта воняет.
И в-третьих, ты все рассказываешь не правильно. Уж я-то знаю».
Вене казалось, что после истории с пухленькой Ларочкой он знает все…
Хотя сам он жил не в коммуналке, вредной бабки не имел и родители его целым
и днями пропадали на работе, у него с Таней Костылевой возникла масса про
блем. Она никак не хотела приходить к нему домой и к себе не приглашала.
Ц Понимаешь, Венечка, Ц говорила она, Ц ты мне очень нравишься. Но всему
свое время. Сначала надо как следует узнать друг друга, пойдем лучше прос
то погуляем, поговорим. И потом, вдруг твоя мама случайно придет с работы,
ты не обижайся, но я ее боюсь немножко. Она такая строгая у тебя, такая прав
ильная.
Зимой по сибирскому городу особенно не погуляешь.
Иногда грелись в кинотеатре, иногда в подъездах. Каждый раз, оставаясь с н
ей наедине, Веня жадно впивался ртом в ее мягкие солоноватые губы, пыталс
я проникнуть горячими, даже на лютом морозе, ладонями под кроликовую шуб
ку, под толстый вязаный свитер. Она сопротивлялась, но лишь слегка, для при
личия.
Ц Не надо, Венечка, ну не надо, Ц говорила она, прильнув к нему всем телом
и подставляя губы для поцелуя.
Ему иногда становилось противно: она тоже врала, как все, прикидывалась н
едотрогой. Она нарочно возбуждала его, томила, заставляла пыхтеть и тяже
ло дышать. Он начинал ненавидеть ее в такие минуты, ему хотелось сделать е
й больно, очень больно, чтобы она стала брыкаться и извиваться в его руках
, как когда-то пухленькая Ларочка. Ему часто снилось, как он наваливается
на Таню, придавливает к земле, сдирает одежду.
Ему бывало страшно даже во сне. Его сжигал изнутри тяжелый, звериный голо
д, он чувствовал, что если не утолит его, если не сделает очень больно само
й красивой девочке в классе Тане Костылевой, то умрет, сгорит изнутри.
Все вокруг думали, что у них с Таней любовь. И она так думала. Только один Ве
ня знал, что на самом деле люто ненавидит свою нежную подружку.
Он ждал весны, тепла, когда можно будет гулять вечерами в диком парке над Т
оболом. Чем доверчивей и нежней была с ним Таня, тем сильней он ее ненавиде
л… Если бы кто-нибудь спросил его: «За что?», он не сумел бы ответить. И само
му себе он не собирался отвечать на этот разумный вопрос. Его лютый голод
был важнее любых вопросов.
Он ждал, затаившись, как зверь перед прыжком, терпеливо сносил Танину стр
асть к общепринятым ритуалам и сопливым сказкам про любовь до гроба. Он и
нтуитивно боялся спугнуть глупенькую романтическую девочку.
Ц Венечка, ты меня любишь? Ц спрашивала она таинственным шепотом.
Ц Да, Танечка, я тебя очень люблю, Ц нежно выдыхал он в ее маленькое розов
ое ушко.
Ц Венечка, ты самый лучший, самый сильный, я ужасно тебя люблю. Ц Светлов
олосая голова утыкалась ему в плечо, легкая ладошка нежно сжимала его го
рячие пальцы…
Весна в Тобольск приходила поздно, но всегда бывала бурной и быстрой. Лед
оход на Тоболе и Иртыше шел величественно, празднично. В ясные дни крупны
е медленные льдины причудливо преломляли солнечный свет, дробились в че
рной тяжелой воде, и на месте разломов иногда сверкала яркая радуга.
Потом начиналось половодье, две царственных сибирских реки, сливаясь в с
таром городе, выходили из берегов, вместе с первыми настоящими майскими
дождями смывали остатки снега. Но в тайге, в низинах, снег мог лежать и до и
юня.
До конца июня, до выпускного вечера, Таня Костылева играла в свои романти
ческие игры. Она никак не соглашалась пойти гулять далеко, в дикий парк на
д Тоболом.
Ц Ты такой горячий, Венечка, Ц говорила она, опуская свои ярко-синие гла
за, Ц вот не сдержимся мы с тобой, вдруг я забеременею… А это рано пока, мы
еще сами дети. Нам надо дальше учиться.
На выпускной вечер принесли много водки. Прячась от бдительных учителей
, пили по очереди, запираясь в кабинете химии. Девочки пили меньше, пригуби
в из стакана, проходившего по кругу, морщились и спешили закусить «черня
шкой».
Ц Разве так пьют? Ц засмеялся Волков, возвращая Тане полный стакан, к ко
торому она даже не притронулась. Ц Отхлебни нормально, выпускной бывае
т раз в жизни. Ну, давай, за мое здоровье. Ты ведь не маленькая уже, к тому же с
ибирячка.
Таня поддалась на уговоры. Она никогда раньше не пила водки, ей было весел
о, экзамены позади, она сдала их на пятерки. Сегодня праздник, значит, надо
выпить.
Зажмурившись, она залпом выпила полстакана. Горло сдавил колючий спазм,
водка не хотела проходить дальше. Таня закашлялась, Веня тут же сунул ей в
рот кусок хлеба с соленым огурцом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23