Веня подошел на цыпочках и заглянул в приоткрытую дверь. На смятой родит
ельской постели извивались два обнаженных тела. Одно принадлежало его о
тцу, другое Ц молоденькой соседке Ларочке, двадцатилетней студентке би
блиоточного техникума. Веня слышал, она тоже болела гриппом, сидела дома
…
Эта Ларочка из квартиры напротив, маленькая пухленькая брюнеточка, со вз
дернутым носиком и веселыми ямочками на щеках, давно вызывала в Вениной
душе странное, острое чувство, понять и определить которое он никак не мо
г. Он встречал девушку каждый день. Они в одно время выходили из дома, он в ш
колу, она в техникум. Легко сбегая по скрипучей деревянной лестнице, она м
имоходом ласково трепала мальчика по щеке.
От нее пахло сладкими дешевыми духами, ее круглый, крашенный яркой помад
ой ротик был всегда чуть приоткрыт, будто готов к радостной, праздничной
улыбке. Влажно поблескивали крупные белоснежные зубы, два передних были
чуть длинней остальных, и это делало круглое личико забавным и трогатель
ным.
Веня стоял и смотрел на два тела, ритмично подпрыгивающих на кровати. Он в
идел их лица, на которых написано было мучительное блаженство, видел зак
рытые глаза, чуть оскаленные рты.
Он не сразу понял, чем они занимаются. Сначала эти ритмичные подпрыгиван
ия вызвали в памяти другую картинку, двух совокупляющихся дворняжек у по
мойки за школой. И только потом он понял, что его отец и хорошенькая соседк
а заняты тем же самым.
Все матерные слова, все таинственные, жгуче-запретные разговоры в школь
ном туалете, все анатомические рисунки на заборах и стенах были об этом. Р
ади этого ярко красила губы и душилась сладкими духами пухленькая сосед
ка, и то же самое делали миллионы женщин на земле, об этом Ц фильмы, книги, д
аже музыка. Герои из-за своей любви страдают, интригуют, стреляются, сходя
т с ума. И ради чего? Ради таких вот безобразных ритмичных подергиваний, ра
ди этой вот мерзости?
И дети рождаются Ц тоже от этого, только от этого…
Но самым мерзким было внезапное напряжение в паху. Жаркая, чуть покалыва
ющая боль заполнила низ живота, Веня напрягся как струна. А через минуту о
н почувствовал на своих трусах и брюках влажное, липкое пятно.
Он опомнился от отвращения к самому себе. Двое на кровати были заняты сво
им делом и его не замечали. Все это продолжалось не больше пяти минут, но В
ене показалось Ц прошла вечность.
Стараясь не дышать, он ринулся к своей комнате, быстро и бесшумно переоде
лся, аккуратно свернул свои замаранные брюки и трусы, запихнул их под под
ушку.
Через пятнадцать минут он уже был в раздевалке школьного физкультурног
о зала. Форму он не забыл и опоздал совсем немного Ц звонок уже прозвенел
, но одноклассники еще переодевались к уроку физкультуры.
…Заведующий отделом культуры Тобольского горкома ВЛКСМ оторвал свои с
ветлые, прозрачные глаза от бумаг, разложенных на столе, и взглянул в окно
. День бьи ясный, солнечный. Тронутые яркой желтизной листья березы слегк
а касались оконного стекла, чуть подрагивали на теплом ветру. Береза рос
ла прямо под окном, она была очень старой. Толстый шершавый ствол почерне
л, словно обуглился.
В городе Тобольске было много деревьев, и большинство домов были деревян
ными, и заборы строили из толстых нетесаных бревен. Леса не жалели Ц тайг
а кругом. Городской парк был густым, почти как тайга. Он начинался на берег
у Тобола, уходя вдаль, становился совсем дремучим. Днем Ц ни души, вечером
Ц ни одного фонаря.
Ц Вениамин, ты обедать пойдешь? Ц заглянув в кабинет, спросила инструкт
ор соседнего отдела Галя Малышева, молодая, но очень полная, с тяжелой оды
шкой.
Он вздрогнул, будто застигнутый врасплох.
Ц А?.. Обедать?.. Нет, я попозже.
Ц Все работаешь, деловой ты наш, Ц усмехнулась Галя, Ц смотри, отощаешь
, никто замуж не возьмет. Ц Звонко рассмеявшись собственной шутке, она пр
икрыла дверь кабинета снаружи, и он услышал, как ее тяжелые шаги в туфлях н
а «платформе» удаляются по коридору.
«Действительно, надо пойти пообедать», Ц подумал он и попытался вспомн
ить, когда ел в последний раз. Вероятно, вчера утром. Кусок уже тогда не лез
в горло, он ел через силу. Он знал, что в ближайшие дни если и заставит себя п
роглотить какую-нибудь пищу, то это будет стоить ему колоссальных усили
й. Но иначе он упадет в обморок от голода. И от бессонницы.
В последнее время приступы участились. Раньше они случались раз в году и
длились не больше двух дней. Теперь это повторялось каждые три месяца и д
лилось почти неделю. Он знал, дальше будет хуже.
Сначала накатывала тупая, безысходная тоска. Он старался бороться, приду
мывал себе разные дела и развлечения, читал, ходил в кино. Все было бесполе
зно. Тоска переходила в отчаяние, к горлу подступала острая жалость к себ
е, маленькому послушному мальчику, которого никто не любит…
Раньше он приглушал отчаяние несколькими яркими картинками прошлого. О
н знал Ц корень его болезни там, в темном, ледяном отрочестве. Там же и лек
арство.
Пятнадцатилетний Веня никому не рассказал о том, что увидел у себя дома, н
а родительской кровати. Но после того метельного февральского дня он ста
л иначе смотреть на своих родителей и на себя самого. Теперь он точно знал
, что все врут.
Ему и прежде до отца дела не было, он привык воспринимать его как бесплатн
ое и бессмысленное приложение к сильной, властной и всеми уважаемой мате
ри. Но теперь растаяло как дым оправдание материнской жестокости.
Оно часто звучало из.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23