В переводе «Лили Марлен» звучит так:

У одной казармы, у больших во
рот
Мы стояли вместе, освещая вход.
И при этом фонаре стояли мы
С тобой вдвоем, с тобой Лили Марлен (2 раза)

Реакция была самая бурная… Даже «браво». У меня была не только полная кас
трюля, налитая прямо из общего котла. Я принесла домой шоколад Ч коричне
вые кусочки неправильной формы, как пиленый сахар. А Карл мне вынес целую
пачку сахарина! Тетя Валя с моей мамочкой только недавно о нем мечтали. А я
его вот уже в «ручках» держу! Вот так-то, дорогие мои!
Проходя мимо детей, которые выжидательно смотрели, я подумала, что надо д
ействовать, милые, а не ждать с моря погоды. Надо уметь действовать, уметь
«выделиться»… А вообще-то за талант платят больше. А я талант. Мне так пап
а сказал. А папа все знает. Он ведь мой папа.

ДЕВУШКА МОЕЙ МЕЧТЫ

Летом 1942 года был такой период, когда я стала основным кормильцем. Я гордил
ась, что слова «Люся принесет обед» воспринимались как нечто само собой
разумеющееся. Лето, зелень, солнце, фрукты, базар. И уже совсем другое наст
роение. Были бомбежки, но реже. К ним привыкли. О смерти не говорили. О зиме в
споминать не хотелось.
В Театре оперетты мы не были. Но однажды ходили в кино. Фильмы шли на немец
ком языке. Немцы гражданский кинотеатр не посещали. Они не появлялись в т
ех местах, где собиралось много людей, Ч боялись партизан.
Мы купили самые дешевые билеты. Это я очень хорошо запомнила. Тетя Валя ск
азала: «Уж если пошли, то надо сидеть как люди, а не на первом ряду». А мама с
казала, что люди сидят и «на первом ряду», и если бы она знала, что билеты та
кие дорогие, ни за что бы не пошла!
Мы сидели в первом ряду справа от середины экрана. На нас все смотрели. Точ
нее, смотрели не на нас, а на тетю Валю. Сзади волосы у нее были подвернуты в
большой валик. А впереди, открывая красивый лоб, возвышался огромный кок.
Такую прическу тогда носили все женщины, даже моя мама. Но как всем им дале
ко до тети Вали! На ней было крепдешиновое платье Ч голубое, с розовыми цв
еточками, с высокими плечами. На груди огромный бант Ч розовый, без цвето
чков, прикрепленный с двух сторон к платью. На ногах знаменитые «ковровы
е туфельки». Я расстроилась за тетю Валю. Такая дама. И в первом ряду. А личн
о мне было очень приятно сидеть «на первом ряду»: экран рукой подать, никт
о не мешает. А звучит как? Первый ряд! А не какой-нибудь там последний, задво
рки. Но тетя Валя умела мгновенно перестраиваться. Пока я за нее пережива
ла, она уже весело острила и шутила с мамой. Тетя Валя чувствовала себя кор
олевой. Довольная сидела в первом ряду, как будто так и надо. «Доця! Улыбни
сь! Аллес нормалес!» Теперь она уже меня утешает.
О фильме в городе говорили: красота, любовь, танцуют, поют, войны нет, еды у н
их полно Ч такая жизнь Ч закачаешься!
И вдруг вместо фильма показали немецкую кинохронику. В первый раз я увид
ела Гитлера. Он дергался, неистово кричал, угрожал, выбрасывал руку впере
д. За ним Ч тьма рук: «Хайль!» Гитлер с челкой, с усами.
Пока я сидела, погруженная в «политику», на экране без перерыва началась
картина «Девушка моей мечты». И хроника и картина шли без перевода. Поним
ай, как хочешь, сочиняй любую историю. Даже интересно.
Мы возвращались домой. Мама сразу же заговорила с тетей Валей про менку, п
ро базар, про сахарин. Как же так? Мы впервые были в кино, слушали музыку, вид
ели актрису, которая пела, прекрасно танцевала… А они опять про свое… Это
все мама Ч ничего ей не интересно.
Ночью мне никто не мешал. Моя душа разрывалась от звуков музыки, новых стр
анных гармоний. Это для меня ново, совсем незнакомо… Но я пойму, я постигну
, я одолею! Скорее бы кончилась война. Скорее бы вернулся папа. Скорее бы ус
лышать: «Не, Лель! Дочурка актрисую будить, ув обязательном порядке! Моя до
чурочка прогремить!»
Наутро у тети Вали была прическа, как у Марики Рекк. Впереди маленькие кол
ечки, а сзади плыли волны волос по плечам.
Наутро я встала с твердым решением: когда вырасту Ч обязательно буду сн
иматься в кино.

ШАУШПИЛЛЕР

Я выучила песню из того фильма: нашла внутри двора дверь, из которой нас вы
пускали после сеанса, села на ступеньки. И совсем рядом из динамиков поли
лась музыка.
У меня даже выработался собственный сюжет оригинального фильма. В нем иг
рали тетя Валя в прическе Марики Рекк, мама, папа и я. Когда совсем уж не обо
йтись, появлялась сама звезда Ч Марика Рекк!
К этому способу выучивать музыку из нового фильма я прибегала потом всег
да, когда не было денег на кино.
У Карла был теперь новый шеф. Настоящий зверь. Он ходил в золотом пенсне, с
о стеком в руке, точно таким же, который впился мне тогда в подбородок. Сте
к я рассмотрела совсем близко. Красивая коричневая с горбиками блестяща
я плетка, сужающаяся к концу и похожая на змеиный хвост.
Детям запретили не только входить на территорию части, но и стоять около
железных труб. Карл меня предупредил, что новый шеф «нихт гуд», «Лючия них
т зинген». А я не поверила, пока не попалась. Шеф тихонько подкрался сзади
с несколькими солдатами, а потом как закричит Ч и своим стеком налево, на
право. Мне досталось по плечу, сильно, даже кастрюля вывалилась из рук.
Теперь мы знали: если на территории тихо Ч значит, шеф на месте. Если смех
и губная гармошка Ч значит, можно рискнуть и приблизиться.
Я исполнила песню из кинофильма «Девушка моей мечты». Назло всем! Назло ш
ефу, который ее никогда не услышит… Назло боли в плече! Назло врагам!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33