всего лишь маленький фрагмент целого. Подобно некоему гигантскому грибу, чья корневая система распространяется на целые акры, Джордан (борясь за подземное пространство с колледжем св. Михаила с одной стороны, колледжем Гэйбрила с другой, и еще с Библиотекой позади) начал расти под поверхностью еще в Средние Века. Туннели, шахты, погреба, подвалы, лестницы так глубоко уходили в землю под Джорданом и на несколько сотен ярдов вокруг него, что под землей колледжа было примерно столько же пространства, сколько и над ней; Колледж Джордан стоял как бы на пористом камне.
И теперь, ощутив вкус к его исследованию, Лайра забросила обычные места, в которых бывала, забросила неровные колледжские крыши, и погрузилась с Роджером в этот подземный мир. Вместо того чтобы изображать Глакожеров, они играли в охоты на них: что может быть более подходящим местом для укрытия от людских глаз, чем подземелья?
И вот однажды они с Роджером отправились в склеп под молельней. Именно здесь были похоронены поколения Мастеров, лежащие в своих обитых свинцовыми полосами дубовых гробах, в каменных нишах вдоль стен. Под каждой нишей были таблицы, указывающие их имена:

САЙМОН ЛЕ КЛЕРК, МАСТЕР 1765-1789 КЕРЕБАТОН
REQUIESCANT IN PACE

– Что это означает? – спросил Роджер.
– Первая часть – это его имя, а последний кусочек написан на латинском. А посередине даты, когда он был Мастером. А второе имя, должно быть, принадлежало его демону.
Они двинулись вдоль тихого подвала, пробегая глазами буквы на других надписях:

ФРАНЦИСК ЛАЙОЛЛ, МАСТЕР 1748-1765 ЗАХАРИЭЛЬ
REQUIESCANT IN PACE

ИГНАТИУС КОУЛ, МАСТЕР 1745-1748 МУСКА
REQUIESCANT IN PACE

Лайра с интересом заметила, что в каждый гроб вставлена медная пластина с изображением какого-нибудь зверя: где василиска, где змеи, где обезьяны. Она сообразила, что это были обличья демонов умерших людей. Когда люди взрослели, их демоны теряли способность изменять формы и принимали какую-то одну, которая была постоянной.
– В этих гробах – скелеты! – прошептал Роджер.
– Гниющая плоть, – зашептала Лайра. – И черви вперемежку с личинками в глазницах…
– И здесь, наверное, есть привидения, – сказал, весело поеживаясь, Роджер.
За первым склепом они обнаружили коридор, покрытый каменными полками. Каждая была разделена на квадратные отделения, в которых покоились черепа.
Демон Роджера, трепеща, поджала хвост и издала короткий тихий вой.
– Тихо! – шикнул он.
Лайра не могла видеть Пантелеймона, но она знала, что сейчас он сидит у нее на плече в форме мотылька и, наверное, тоже дрожит.
Она протянула руку и слегка приподняла один из черепов.
– Что ты делаешь? – воскликнул Роджер. – Ты не должна их трогать!
Но она продолжала вертеть череп, не обращая на него внимания. И вдруг из отверстия в основании черепа что-то вывалилось – проскользнуло сквозь ее пальцы и со звоном ударилось об пол, так что в панике она едва не уронила сам череп.
– Это монета! – сказал Роджер, нащупывая ее. – Наверное, здесь сокровище!
Он поднял вещицу к свету, и они оба уставились на нее широко распахнутыми глазами. Это была не монета, а маленький диск с грубо выгравированным изображением кота.
– Это как на тех дисках на гробах, – сказала Лайра. – Его демон. Наверное.
– Положи-ка это лучше на место, – с тревогой сказал Роджер, и Лайра перевернула череп и бросила диск в место его извечного упокоения прежде, чем положить череп обратно. Они обнаружили, что все остальные черепа тоже имеют свои монетки-демонов, символизирующие, что прижизненная связь продолжается и после смерти.
– Как ты думаешь, кем они все были, когда были живы? – сказала Лайра. – Я считаю, что, скорее всего, Мудрецами. Гробы есть только у Мастеров. Наверное, за века их было так много, что просто не было места хоронить их здесь полностью, поэтому отрезали и сохраняли только их головы. В любом случае, это их самая важная часть.
Глакожеров они не нашли, но катакомбы под молельней занимали Лайру и Роджера несколько дней. Однажды она попыталась подшутить над несколькими мертвыми Мудрецам, меняя местами монетки в их черепах, так что выходило, что у них другие демоны. Пантелеймон пришел в такое возбуждение, что превратился в летучую мышь и принялся туда-сюда летать, издавая пронзительные крики и хлопая крыльями, но Лайра не обратила на него внимания: шутка казалась ей слишком удачной. Однако позже она за нее расплатилась. Ночью, в своей кровати, в узкой комнатке наверху Двенадцатой Лестницы она увидела кошмар и с криком проснулась: рядом стояли три костлявые фигуры, одетые в мантии, и протягивали свои костлявые пальцы с намерением откинуть капюшоны и явить на свет кровавые культи вместо голов. И только после этого Пантелеймон превратился во льва и заревел на них, заставив пятиться, растворяясь в стене, пока не остались видны только их руки, потом – только загрубевшие желто-серые кисти, потом – шевелящиеся пальцы, и, в конце концов, все исчезло. Утром она первым делом спустилась вниз и положила монеты-демонов на их правильные места, шепча черепам: «Простите, пожалуйста! Простите!»
Катакомбы были гораздо просторнее винных погребов, но и они имели свои границы. Когда Лайра с Роджером обследовали в них каждый уголок и удостоверились, что Глакожеров им там не найти, они обратили свое внимание и на другие места – но не раньше, чем Заступник застукал их выходящими из склепа и позвал назад в часовню.
Заступник был пухлым престарелым мужчиной, которого все звали отец Хейст.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19