Сестре Грасиеле было тогда
четырнадцать лет. Теперь, семнадцать лет спустя, она хорошо понимала смысл
того высказывания. Именно в созерцании она все обретала, в созерцании ум
единился с душой. Дни были наполнены прекрасным умиротворением.
"Благодарю Тебя за то, что Ты даровал мне забвение, Отец Небесный.
Благодарю Тебя за то, что Ты не оставляешь меня. Без Тебя я не смогла бы
совладать со страшным прошлым своим... Благодарю Тебя... Благодарю
Тебя..."
По окончании предрассветной молитвы монахини возвращались в свои
кельи спать до восхода, до следующей службы.

В темноте к монастырю быстро приближался отряд под командованием
полковника Рамона Акоки. Подойдя к стенам монастыря, Акока сказал своим
людям:
- Хайме Миро и его мятежники вооружены. Действовать наверняка.
Он посмотрел на монастырские ворота, и на мгновение в его памяти
возник тот, другой монастырь, из которого неожиданно выскочили вооруженные
баски, и он увидел Сузану, падающую под градом пуль.
- Миро необязательно брать живым, - сказал он.

Сестра Миган была разбужена тишиной. Это была необычная тишина,
тишина, наполненная движением, стремительным порывом воздуха и шелестом
тел. До нее донеслись звуки, которых она не слышала на протяжении
пятнадцати лет своего пребывания в монастыре. Ее сердце внезапно
наполнилось предчувствием того, что произошло что-то ужасное.
Тихо поднявшись в темноте, она открыла дверь своей кельи. Не веря
своим глазам, она увидела, что весь длинный коридор был заполнен
мужчинами. Из кельи настоятельницы появился великан со шрамом на лице. Он
тащил преподобную мать за руку. Миган в страхе смотрела на все это. "Это
кошмарный сон, - думала она. - Здесь не может быть никаких мужчин".
- Где вы его прячете? - настойчиво спрашивал полковник Акока.
На лице преподобной матери Бетины застыло выражение ужаса.
- Тише! Вы в Храме Божьем. Вы оскверняете его. - Ее голос дрожал. -
Вы должны немедленно уйти отсюда.
Еще сильнее сжав ей руку, полковник тряхнул ее.
- Мне нужен Миро, сестра.
Это был не сон.
Начали открываться двери других келий, и оттуда появлялись монахини с
полными растерянности лицами. Жизнь в обители не готовила их к такому
неожиданному повороту событий.
Оттолкнув преподобную мать, полковник Акока повернулся к одному из
своих главных помощников, Патрисио Арриете.
- Обыщите здесь все. Сверху донизу.
Люди Акоки рассыпались по монастырю, врываясь в часовню, в трапезную,
кельи, поднимая еще спящих монахинь и грубо выталкивая их по коридорам в
часовню. Монахини молча повиновались, даже теперь храня данный ими обет
безмолвия. Это было похоже на сцену из немого кино.
Людей Акоки переполняло чувство мести. Они все были фалангистами и
слишком хорошо помнили, как церковь отвернулась от них во время
гражданской войны, оказывая поддержку оппозиционерам, выступавшим против
любимого ими генерала Франко. И вот теперь им представлялась возможность
хоть как-то отомстить.
Стойкость и молчание монахинь приводили их в еще большую ярость.
Проходя мимо одной из келий, Акока услышал пронзительный крик.
Заглянув туда, он увидел, что один из его людей срывал с монахини одежду.
Он прошел мимо.

Сестра Лючия проснулась, разбуженная громкими мужскими голосами. Она
подскочила в панике. "Меня нашла полиция, - было первым, что она подумала.
- Надо скорее бежать отсюда". Кроме единственных ворот, из монастыря не
было другого выхода.
Вскочив на ноги, она выглянула в коридор. Представшая перед ее
глазами картина поразила ее. Коридор был заполнен не полицейскими, а
вооруженными людьми в штатском, крушившими столы и светильники,
оставлявшими повсюду после себя хаос и смятение.
Среди всей это разрухи стояла преподобная мать Бетина и беззвучно
молилась, глядя на то, как оскверняется любимый ею монастырь. Сестра Миган
встала рядом с ней, и Лючия подошла к ним.
- Какого чер... Что происходит? Кто это такие? - спросила Лючия.
Это были первые произнесенные ею вслух слова с тех пор, как она
пришла в монастырь.
Преподобная мать трижды сунула правую руку под мышку, что означало
"прячьтесь".
Лючия с недоумением уставилась на нее.
- Сейчас можно говорить. Бежим отсюда, ради Христа. Именно ради
Христа.
К Акоке подбежал Патрисио Арриета.
- Мы все обыскали, полковник. Никаких следов ни Хайме Миро, ни его
людей.
- Продолжайте искать, - упрямо проговорил Акока.
Именно тогда преподобная мать и вспомнила о единственном сокровище
монастыря. Она торопливо подошла к сестре Терезе и прошептала:
- У меня есть для тебя задание. Вынеси из трапезной золотой крест и
передай его монастырю в Мендавии. Ты должна унести его отсюда. Торопись
же!
Сестру Терезу била такая сильная дрожь, что тряслись даже фалды ее
апостольника. Она в оцепенении уставилась на преподобную мать. Последние
тридцать лет своей жизни сестра Тереза провела в монастыре. И мысль о том,
что ей придется уйти из него, не укладывалась у нее в голове. Подняв руку,
она показала знаком, что не может этого сделать.
Преподобную мать охватило отчаяние.
- Крест не должен попасть в руки этих людей от сатаны, так что сделай
это ради Господа.
Глаза сестры Терезы озарились светом. Она гордо выпрямилась и,
показав знаком: "ради Господа", повернулась и поспешила к трапезной.
К ним подошла сестра Грасиела, глядя в растерянности на творившийся
вокруг жуткий погром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16