Должно быть, они ненормальные, все без
исключения".
Ее положение было несравненно лучше, потому что им всем суждено было
торчать здесь до конца жизни, а она выберется отсюда через каких-нибудь
пару месяцев. "Пусть даже через три, - думала Лючия, - лучше, чем здесь,
нигде не спрячешься. Глупо было бы убегать раньше времени. Через несколько
месяцев полиция перестанет меня разыскивать. Когда я сбегу отсюда и выручу
из Швейцарии свои деньги, я, может быть, напишу об этом гиблом месте
книгу".
Несколько дней назад преподобная мать послала сестру Лючию в
канцелярию за какой-то бумажкой. Воспользовавшись случаем, Лючия решила
взглянуть на хранившиеся там документы, и, к несчастью, ее застали "на
месте преступления".
"Ты принесешь покаяние самобичеванием", - показала ей знаком
настоятельница Бетина.
"Да, святейшая", - тоже знаком ответила ей сестра Лючия, кротко
склонив голову.
Она вернулась в свою келью, и минутами позже проходившим по коридору
монахиням были слышны страшные удары кнута, со свистом рассекавшего
воздух, повторявшиеся вновь и вновь. Они, конечно, не догадывались, что
сестра Лючия хлестала постель.
"Возможно, такое "удовольствие" и усмиряет плоть, но только не мою",
- думала она.

В трапезной сорок монахинь рассаживались за два длинных стола.
Цистерцианская еда была исключительно вегетарианской. Мясо было запрещено,
поскольку его жаждала плоть. Задолго до рассвета подавалась чашечка чая
или кофе с несколькими сухариками. Прием основной пищи, состоявшей из
жиденького супа, горстки овощей и, время от времени, кусочка какого-нибудь
фрукта, происходил в одиннадцать часов дня.
- Мы здесь не для ублажения собственной плоти, но для ублажения
Господа, - сказала преподобная мать Лючии.
"Даже моя кошка не стала бы есть такой завтрак, - думала сестра
Лючия. - Я здесь всего два месяца, а потеряла уже по меньшей мере
килограммов пять. Прямо как на курорте, придуманном Богом".
По окончании завтрака две монахини приносили лохани для мытья посуды
и устанавливали их на противоположных концах стола. Сидевшие за столом
сестры начинали передавать свои тарелки той сестре, возле которой стояла
лохань. Вымыв каждую тарелку, она вытирала ее полотенцем и возвращала
владелице. Вода от мытья становилась темной и жирной.
"И так они собираются прожить всю жизнь!" - с отвращением думала
сестра Лючия. - Ну, да ладно. Не в моем положении жаловаться. Это уж
наверняка лучше, чем пожизненное заключение.
За сигарету она отдала бы все, что угодно, даже свою бессмертную
душу.

В полукилометре от тихой обители две дюжины тщательно отобранных из
группы специального назначения (ГОЕ) людей во главе с полковником Акокой
готовились к нападению на монастырь.

4
Полковник Рамон Акока обладал охотничьим чутьем. Он обожал погоню, но
глубокое внутреннее удовлетворение он получал именно от убийства. Он
как-то признался одному из свои друзей: "Я испытываю оргазм, когда убиваю.
Неважно кого: оленя, зайца или человека - от того, что отнимаешь чью-то
жизнь, чувствуешь себя Богом".
Акока когда-то начинал служить в военной разведке и вскоре, благодаря
своим блестящим способностям, прослыл отличным офицером. Он был умным,
бесстрашным и безжалостным и сочетанием этих качеств обратил на себя
внимание одного из помощников генерала Франко.
В штаб Франко он попал в чине лейтенанта и меньше чем за три года
дослужился до полковника, что было невиданным успехом. Его поставили во
главе фалангистов - особой группы, созданной для осуществления террора в
отношении противников Франко.
Именно во время войны Акока был приглашен на беседу к одному из
членов ОПУС МУНДО.
- Вам следует уяснить, что мы говорим с вами с ведома генерала
Франко.
- Да, сеньор.
- Мы наблюдаем за вами, полковник. И у нас создалось благоприятное
впечатление о вас.
- Благодарю вас, сеньор.
- Время от времени вам приходится выполнять специальные задания, так
сказать, особо секретные. И к тому же весьма опасные.
- Понимаю, сеньор.
- У нас много врагов, особенно среди тех, кто не понимает всей
важности выполняемой нами работы.
- Да, сеньор.
- Иногда эти люди нам мешают. Мы не можем этого допустить.
- Конечно, сеньор.
- Я полагаю, что мы можем рассчитывать на такого человека, как вы,
полковник. Думаю, мы понимаем друг друга.
- Да, сеньор. Я почту это за честь.
- Мы бы хотели, чтобы вы оставались в армии. Нам это будет весьма
удобно. Время от времени мы будем поручать вам особые задания.
- Благодарю вас, сеньор.
- Вы никому не должны рассказывать о нашем разговоре.
- Разумеется, сеньор.
Акока нервничал, глядя на сидевшего за столом человека. Тот внушал
ему какой-то непреодолимый страх.

В разное время полковник Акока выполнил для ОПУС МУНДО с полдюжины
заданий. Как ему и было сказано, все задания были рискованными и "особо
секретными".
Во время выполнения одного из них Акока познакомился с очаровательной
девушкой из прекрасной семьи. До этого времени он знал только проституток
и лагерных шлюх, с которыми Акока обращался презрительно и жестоко.
Некоторые из них, покоренные его силой, искренне влюблялись в него, и с
такими он был особенно безжалостен.
Но Сузана Серредилья принадлежала к другому миру. Ее отец преподавал
в Мадридском университете, а мать была адвокатом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16