Но меня другое интересует – я хочу знать, кто разбил окно.
– Ластер говорит, не разбивал, – сказала Дилси.
– Без него знали, – сказал Джейсон. – А Квентина где? – спросил он.
– Там же, где каждое утро воскресное, – сказала Дилси. – Да что за бес в вас вселился последние дни?
– Ну так вот, придется нам этот порядок поломать, – сказал Джейсон. – Ступай наверх, скажи ей, что завтрак готов.
– Вы уж ее не трожьте, Джейсон, – сказала Дилси. – Она всю неделю к завтраку встает, а уж в воскресенье мис Кэлайн разрешает ей поспать подольше. Будто вы не знаете.
– И целая кухня нигеров будет сидеть и ждать, чтоб ее обслужить, – сказал Джейсон. – К сожалению, этой роскоши мы себе не в состоянии позволить. Ступай позови ее.
– Да никому не надо ни ждать, ни обслуживать, – сказала Дилси. – Я ее завтрак ставлю в духовку, и она сама…
– Ты слышала, что я тебе велел? – сказал Джейсон.
– Слышала, – сказала Дилси. – Когда вы дома, только вас одного и слыхать. Если не Квентину пилите, то маму вашу, а не маму, так Ластера с Бенджи. Хоть бы вы его усовестили, мис Кэлайн.
– Ты лучше делай, как велят, – сказала миссис Компсон. – Он ведь у нас глава семьи. Он вправе требовать от нас, чтобы воля его уважалась. Я стараюсь исполнять ее, а уж если я, то ты и подавно можешь.
– Но зачем это надо – подымать Квентину только потому, что он сердитый и ему так хочется? – сказала Дилси. – Или, по-вашему, она окно ваше разбила?
– Не додумалась еще, а вообще-то она способна, – сказал Джейсон, – Ты ступай и делай, что велят.
– А и поделом бы, – сказала Дилси, идя к лестнице. – Как вы дома, так житья ей от вас ни минутки.
– Молчи, Дилси, – сказала миссис Компсон. – Не нам с тобой учить Джейсона. Временами думается мне, что он не прав, но и тогда ради всех вас я стараюсь выполнять его желания. А уж если я нахожу в себе силы спуститься к столу, то Квентина и подавно может.
Дилси вышла. Начала всходить по лестнице. Слышно было, как длится ее восхождение.
– Первоклассная у вас прислуга, – сказал Джейсон, накладывая в тарелку матери, потом себе. – Но хоть один не паралитик Нигер был у вас все-таки когда-нибудь? На моей памяти не было.
– Я вынуждена им потакать, – сказала миссис, Компсон. – Я ведь всецело от их услуг завишу. Если бы только мне силы. Как бы я желала быть здоровой. Как бы желала сама выполнять всю их работу по дому. Хоть бы это бремя сняла с твоих плеч.
– И в отменном бы свинушнике мы жили, – сказал Джейсон. – Веселей там, Дилси, – крикнул он.
– Я знаю, – сказала миссис Компсон, – ты за то на меня сердишься, что я разрешила им всем пойти сегодня в церковь.
– Куда пойти? – сказал Джейсон. – Разве этот чертов балаган еще в городе?
– В церковь, – сказала миссис Компсон. – У черномазеньких нынче пасхальная служба. Я еще две недели назад дала Дилси разрешение.
– Другими словами, обед сегодня будем есть холодный, – сказал Джейсон. – Или вообще останемся без обеда.
– Я знаю, что выхожу виновата, – сказала миссис Компсон. – Знаю, что ты возлагаешь вину на меня.
– За что? – сказал Джейсон. – Христа как будто не вы воскрешали.
Слышно было, как Дилси взошла на верхнюю площадку, медленно прошаркали ее шаги над головой.
– Квентина, – позвала она. Тут же Джейсон опустил нож и вилку, и оба, сын и мать, застыли друг против друга в одинаковых, ждущих позах – он, холодный и остро глядящий карими с черной каемкой глазамикамушками, коротко остриженные волосы разделены прямым пробором, и два жестких каштановых завитка рогами на лоб пущены, как у бармена с карикатуры; и она, холодная и брюзгливая, волосы совершенно белые, глаза же с набрякшими мешками, оскорбленно-недоумевающие и такие темные, будто сплошь зрачок или начисто лишены его.
– Квентина, – звала Дилси. – Вставай, голубушка. Тебя завтракать ждут.
– Я не могу понять, как оно разбилось, – сказала миссис Компсон. – Ты уверен, что это случилось вчера, а не раньше? Дни ведь стояли теплые, ты мог и не заметить. Тем более – вверху, за шторой.
– Последний раз вам повторяю, что вчера, – сказал Джейсон. – По-вашему, я своей комнаты не знаю? По-вашему, я могу в ней неделю прожить и не заметить, что в окне дыра, куда свободно руку просунуть… – Голос его пресекся, иссяк, и он вперился в миссис Компсон глазами, из которых на миг улетучилось все выражение. Глаза его словно дыханье затаили, а мать сидела, обратясь к нему своим обрюзглым и брюзгливым лицом, и взгляд ее был нескончаем, вместе и ясновидящ и туп. А Дилси между тем звала:
– Квентина, милая. Не играй со мной в прятки. Иди, милая. Они там ждут.
– Непостижимо, – сказала миссис Компсон. – Как будто в дом пытались проникнуть взломщики… – Джейсон вскочил. Грохнул опрокинувшийся стул. – Что ты… – проговорила миссис Компсон, уставясь на сына, но он ринулся мимо нее на лестницу, взбежал наверх в несколько прыжков. Навстречу шла Дилси. Лицо Джейсона было в тени, и Дилси сказала:
– Она там дуется. Мама ваша еще и не отперла… – Но Джейсон пробежал мимо нее и – коридором, к одной из дверей. Квентину окликать не стал. Схватился за ручку, подергал, постоял, держась за ручку и чуть склонив голову, точно прислушиваясь к чему-то, не в комнатке происходящему за дверью, а где-то гораздо удаленней и уже расслышанному им. Вид у него был человека, который наклоняется, прислушивается затем лишь, чтобы разуверить себя в том, что уже внятно прозвучало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95