У людей очень богатая фантазия.Разговор иссяк, наступило неловкое молчание. Трудно непринужденно беседовать, когда тревожат мысли, которые в присутствии Раяоны нельзя высказать вслух. Я хочу разрядить гнетущую обстановку и предлагаю чаю с сухарями.Вдруг Джинаривело осмелел и непринужденно спрашивает:— Что нового у тебя?Староста с минуту смотрит на старика и медленно отвечает:— Если у вас нет ничего нового, то у меня и подавно.Он сделал ударение на словах «у вас». Это звучит двусмысленно, и создается впечатление, что Раяона знает, где собака зарыта. Гости заметно встревожены.— В Таматаве я слышал историю о лемурах, — возвращается Рамасо к прежней теме, — немного похожую на ту, что нам рассказал Джинаривело. Это было еще до нашествия французов. В Таматаве стоял тогда крупный гарнизон ховского войска. Однажды отряд солдат вел по улице молодого бецимизараку, приговоренного к смерти за какую-то провинность. Воспользовавшись тем, что стражники отвлеклись, узник вырвался из их рук и помчался к лесу. Ховы за ним. Но это был здоровый и быстроногий юноша, и ему удалось намного опередить своих преследователей, а в лесу очень легко исчезнуть. Его искали долго и упорно. Солдаты знали: если они вернутся в Таматаве без пленника, то понесут за это суровое наказание. После многих часов напрасных поисков они стали подозревать, не помогли ли узнику нечистые силы. И вдруг вскрикнули от радости: нашли! Они заметили его на дереве. Он превратился в большого лемура. Тогда они выстрелили в него из ружья и свалили на землю. Потом его притащили в город и поклялись своему начальнику, что лемур — заколдованный преступник. А что им оставалось делать? Ловкие солдаты боялись наказания и воспользовались легендой о лемурах. Наивные люди поверили, а солдаты спасли себя от неприятностей.Снова молчание. Сказав несколько незначительных слов, Раяона встал и попрощался со мной.— Что, уходите? — спрашиваю.— Нужно подготовиться к отъезду, — отвечает староста. — Завтра чуть свет отправляюсь в объезд по своему округу.— Надолго уезжаете?— На несколько дней.После его ухода у моих гостей точно камень свалился с плеч. Все вздохнули свободней, хотя подозревают, что срочный отъезд Раяоны чем-то связан с появлением беглецов. Но чем? Мнения разделились.— Говорю вам, — уверяет Манахицара, — ждите самого худшего! Раяона поедет в Мароанцетру и донесет на нас местным властям!— Не верю! — отрицает Безаза.— Ты такой же, как и он, поэтому защищаешь его! — возмутился Манахицара. — Одним миром мазаны!— Тихо! Не ссориться! — строго сказал учитель.— Когда червь точит зуб, единственное спасение удалить больной зуб! — приводит Манахицара мальгашскую пословицу.— У кого червь в зубе? Что ты плетешь? Разве вы не догадываетесь, почему Раяона хочет уехать?— Если знаешь, Рамасо, объясни!— Я не могу сказать наверняка, но все говорит о том, что Раяона не хочет быть в Амбинанитело, когда сюда нагрянет погоня. Он не желает впутываться в это дело.— Это неплохо характеризует его!— А почему должно быть иначе? Разве шеф кантона так уж плохо обращается с вами? К чему сразу предполагать самое худшее?— Он не может быть другом наших родственников рабочих!Гости покидают хижину. Последним уходит Рамасо. Он отводит меня в сторону и делится своими сомнениями:— Раяона хитрая штучка. Для меня ясно, почему он не хочет быть замешанным в эту историю. Дрожит за свою шкуру. Для него одинаково невыгодно вооружать против себя жителей Амбинанитело или колониальные власти, поэтому он предпочел исчезнуть…— А вы не думаете, что он поедет в Мароанцетру и доложит своему начальству, шефу дистрикта?— Об этом мы узнаем завтра. Пошлю людей проследить за ним.На следующий день, вскоре после восхода солнца, влетел ко мне встревоженный учитель:— Поехал в сторону Мароанцетры!— Все-таки в Мароанцетру!— Да. Но я все еще не теряю веры в него. Впрочем, все средства предосторожности соблюдены.— А беглецы все еще в деревне?— Что вы! Я им велел немедленно укрыться в лесу, в таком месте, где их сам черт не разыщет. Надежные люди носят туда еду.— У вас есть голова на плечах, Рамасо! — говорю с одобрением.Прощаясь, учитель вдруг вспоминает что-то:— А вы ничего подозрительного не заметили в поведении Марово?— Марово? — спрашиваю удивленно. — Моего повара?— Да.— Почему вы задаете такой вопрос?— Оказывается, повар — доверенное лицо шефа дистрикта в Мароанцетре. К тому же мои ребята заметили, что он подслушивал наши разговоры.— Вот это мило! Надо вспомнить все, о чем мы говорили.— Да в общем ничего особенного. Один только раз, помните, когда приезжал врач Ранакомбе, у нас была интересная беседа о будущем Мадагаскара.— И Марово подслушал?— Думаю, да. Но не обращайте на это внимания. Найдем способ заставить его молчать.— Террор?— Зачем! Поговорим с ним так, что он наверняка образумится.— Почему же вы раньше не предупредили? — вырвалось у меня.— Только в последние дни мы убедились в этом. Пока все пусть будет по-прежнему, повар должен у вас работать.Когда я остался один, мною овладели приходившие уже раньше мысли: события втягивают меня во все более узкий и сложный круг дел деревни, той деревни, жизнь которой казалась мне в начале приезда сонной, идиллической, невинной и лишенной волнений. ВООРУЖЕННОЕ НАШЕСТВИЕ Прошло не больше двух часов после нашего разговора, и в девять часов утра примерно мы услышали приглушенный шум моторов на главной дороге. Два грузовика, нагруженные солдатами и местной полицией — garde indigene, — въехали во двор между хижиной Раяоны и моей. Машины еще не остановились, а приехавшие уже соскочили на ходу, держа винтовки на изготовку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65