За время пережитых испытаний она показала свою душу — прекрасную, гордую и верную душу… И вот эту душу он успел полюбить…
Улыбнувшись, Мэри открыла глаза.
— Ну, что? — спросила она.
Это короткое восклицание было преисполнено нежной и трогательной заботы.
— Ты удивилась, увидев меня тут? — спросил Гринби.
— Нет, — спокойно ответила она.
Наступило продолжительное молчание.
— Мой дядя…
Гринби печально кивнул.
— Я боялась этого, — тихо произнесла Мэри. — Бедняга! Он, в сущности, был слишком молод, чтобы быть моим дядей, но он был так добр ко мне.
Слезы выступили на ее глазах.
— Я думаю, — она внезапно оборвала себя, и краска выступила на ее щеках.
— Ну, продолжай же, — нежно попросил он.
Она покачала головой.
— Нет, ничего…
— Ты хотела сказать, что ты теперь совсем одна?
Гринби погладил ее тонкую кисть.
— Но ты не можешь так говорить. Ведь мы повенчаны, — начал он.
Она с тоской взглянула на него.
— Я знаю, — быстро сказала она, — и очень хотела, чтобы ты не упоминал об этом. Мы должны обсудить наше положение.
Он кивнул.
— О, если бы это было как в романе, — продолжала она, — мы могли быть после всего этого очень счастливы. Но, к сожалению, это жизнь, а не роман…
— Да, я не имею права разрушать твое будущее, — прервал ее Гринби.
— Ты не виноват, — слабо улыбнулась Мэри, — я бы себе никогда не простила, если бы отказала тебе тогда в помощи… Ты тогда честно открылся мне и рассказал про ваш сумасбродный «Клуб преступников»… Но я тогда уже кое-что знала…
— О чем же ты знала?
— О том, что мой дядя был этим Виллэ, — она серьезно взглянула ему в глаза, — Марпл — это мое настоящее имя, но дядя только принял его. Он, вероятно, имел на то свои основания… Тогда я не могла тебе сказать, что ты невиновен, ведь ты сам внутренне не был в этом убежден…
— Да, я был невиновен, — проговорил он, — и все-таки, я чувствовал некоторую моральную ответственность… Эта подделка ведь произошла отчасти и по моей вине. Я и не предполагал подобной ситуации, когда мы основывали этот клуб. Мы оба были хорошими рисовальщиками, но мне и в голову не приходило, что он в самом деле выкинет такую штуку…
Снова наступила пауза, слышался лишь равномерный стук пароходной машины.
— Мы еще не решили вопрос нашего будущего, — неуверенно начала Мэри.
— Мне было бы проще, — усмехнулся он, — переложить на тебя решение этого вопроса. Ты нашла бы выход, дающий мне полную свободу, и пожертвовала бы собой ради меня… Но расторжение нашего брака кажется мне совсем ненужным…
Мэри покраснела.
— Мне, кажется, будет нехорошо, если мы будем продолжать совместную жизнь, — тихо сказала она, — я не имею права носить твое имя и пользоваться твоим состоянием…
Она уселась и быстрым движением руки поправила волосы.
— Я не имею на это права потому… что я — женщина, которая тоже может полюбить. А разве общественное положение и деньги могут заменить любовь?
— Я уверен, рано или поздно ты кого-нибудь полюбишь, — согласился он.
Она промолчала.
— Ради меня ты пошла на такой большой риск, — продолжал Гринби, — так разве не справедливо будет, если ты полюбишь кого-то, и этим «кем-то» окажусь я?
Она подняла голову и очень серьезно взглянула на него.
— Вообще-то справедливо…

…Моторная лодка с трудом пробивала путь сквозь шторм, бушевавший в Северном море.
Хельдер в непромокаемом плаще с поднятым воротником стоял возле штурмана. «Тигр»-Броун, не выносивший качки, лежал в маленькой каюте под палубой.
— Когда кончится этот чертов шторм? — орал Хельдер, стараясь перекричать вой бури.
…От сильного удара лодка затрещала. Рулевой повернулся к Хельдеру.
— Вы действительно хотите добраться до материка? Разве мы не можем зайти в какую-нибудь гавань и переждать бурю?
Вместо ответа Хельдер оглянулся и увидел на горизонте светлую полоску английского маяка.
Лодка угрожающе накренилась. Хельдер не был моряком, но он понимал, что в такую погоду им не удастся долго продержаться…
— Назад, — решил он. — Где мы можем пристать к берегу?
— Мы можем вернуться в Темзу.
— Нет, это чересчур опасно. Если погода позволит, войдем в канал, но сейчас это тоже опасно, да и у нас мало времени: скоро начнет светать.
— Не могли бы мы подойти к Кляктону? — спросил рулевой. — Я знаю там много уединенных местечек, где можно незаметно высадиться.
— Попробуем, — согласился Хельдер, — поворачивайте назад!
Возле берега вода была спокойнее и в четыре утра киль лодки зашуршал у береговой отмели вблизи Кляктона.
— Что делать с лодкой? — спросил Броун.
Хельдер медлил. Ему не хотелось расставаться с лодкой, ведь она была его последней надеждой благополучно выбраться из этой проклятой Англии. Но что, если через несколько часов лодка будет обнаружена, и полиция нападет на их след? Не оставалось ничего другого, как пожертвовать ею. Они развернули ее носом к открытому морю, закрепили руль и завели мотор.
Вскоре лодка скрылась из виду. Дождь усиливался. Они промокли до костей.
— Какую дорогу вы себе выберете? — поинтересовался Броун.
— Я — на станцию, — сказал Хельдер, — попытаюсь попасть на материк поездом.
— Насчет меня не беспокойтесь, — заявил Броун, — я уж как-нибудь выберусь.
Предрассветная тьма вскоре поглотила Хельдера, быстро шагавшего по направлению станции Кляктон. Ему чертовски повезло. Когда он подходил к вокзалу, оттуда медленно выполз товарный поезд.
Хельдер перелез через забор, порвав при этом свой костюм. Его руки были в крови и ссадинах. Хельдер не привык работать мускулами…
Он стоял возле рельсов, пропуская мимо длинный красный состав.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37