- размышляла я. Может, это было
подавленное стремление властвовать? Я так и не смогла решить для себя этот
вопрос.
А тем временем моя перевозка уже выехала за город.
По цветам на клумбах и едва распустившейся листве на деревьях я
понимала, что сейчас весна. По обе стороны от дороги простирались зеленые
луга и аккуратно вспаханные поля, на которых поднимались всходы. Солнце
освещало на удивление четко спланированный ландшафт, какого мне никогда не
доводилось видеть; то там, то тут пасущийся скот нарушал эту строгую
планировку. Фермы и хозяйственные постройки тоже располагались, как на
чертеже, - все это каким-то странным образом напоминало игрушечную
деревню...
Мы продолжали наш путь мимо угодий еще минут сорок. Затем дорога
свернула налево и вдоль нее потянулся ряд деревьев. Аккуратно
подстриженные, они производили впечатление высокого забора. Потом "карета"
снова повернула налево и остановилась перед высокими воротами, окрашенными
в тот же неизменный розовый цвет. Водитель посигналила, и женщина средних
лет в белой блузке и брючном костюме вышла из сторожки и открыла ворота.
Увидев меня, она, как и "амазонки", подняла руку в приветствии. По мере
того, как она раздвигала ворота, я обратила внимание на то, какая она
маленькая - не выше метра двадцати сантиметров.
Ее вид и размеры маленькой сторожки снова навели меня на мысль о
символике - ведь мифология так богата легендами и сказками о различных
гномах и прочем "малом люде", которые часто являются нам во сне. Так как я
все еще не могла решить этот вопрос, то отложила его на потом.
Теперь мы ехали по аллее, проложенной посреди чего-то среднего между
городским сквером и новой пригородной застройкой. Кругом было много лужаек
и клумб, а между ними стояли розовые трехэтажные дома. Группа амазонок в
майках и брюках сажала в свежевскопанную клумбу тюльпаны. Они
доброжелательно улыбнулись нам, когда мы проезжали мимо. По одной из
лужаек парка прогуливалась огромная женщина, облаченная в розовые
покрывала. Ее сопровождали три маленькие женщины в белой форме, которые по
сравнению с ней казались детьми или заводными куклами.
Наконец мы подъехали к крыльцу, ведущему в одно из розовых зданий.
Оно было нормальных размеров, но ступеньки были разделены центральной
балюстрадой: те, что располагались налево, были обычными, а те, что
направо, - пониже, и их было побольше.
Три гудка автомобиля возвестили о нашем приезде. Через несколько
секунд шесть маленьких женщин выскочили из дверей и побежали вниз по
правой стороне крыльца. Водитель машины вышла им навстречу. Она тоже была
маленькой, но не в белой форме, как остальные, а в блестящем розовом
костюме, похожем на ливрею, цвет которого совпадал с цветом машины. Они о
чем-то переговорили, затем открыли заднюю дверцу кареты и чей-то голос
приветливо сказал:
- Добро пожаловать, мамаша Оркис! Вот вы и дома.
Кушетка, на которой я лежала в карете, соскользнула с полозьев и
медленно опустилась на землю. Одна из маленьких женщин подошла ко мне и
участливо спросила:
- Как вы думаете, вы сумеете сами идти, мамаша?
В тот момент я не обратила внимания на эту форму обращения, но сейчас
было совершенно ясно, что обращаются ко мне, так как рядом со мной больше
никого не было.
- Идти? - переспросила я. - Конечно, смогу. - И, поддерживаемая
восемью руками, села на кушетке.
Когда я сказала "конечно", то переоценила свои возможности. И поняла
это, как только мне помогли подняться на ноги. Даже с посторонней помощью
такое небольшое усилие заставило меня тяжело дышать. Я с отвращением
взглянула на свою, словно надутую, фигуру, задрапированную в розовые
покрывала, и сделала робкий шаг вперед. Такое передвижение едва ли можно
было назвать ходьбой. Маленькие женщины, достающие мне только до локтя,
хлопотали вокруг, как встревоженные наседки. Но, начав, я была полна
решимости продолжать свой путь по дорожке, а затем, сделав огромное
усилие, поднялась по ступенькам левой стороны крыльца.
Когда я наконец достигла вершины, вокруг раздался общий вздох
облегчения и радости. Мы передохнули несколько минут, а затем вошли в
здание. От самых дверей тянулся коридор с закрытыми по обе стороны
дверями. В конце коридора мы повернули налево, и тут в первый раз я
увидела себя в зеркале. Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы
снова не впасть в панику от того, что я там увидела. Передо мною была
ужасная пародия на женщину: слонообразная фигура, которая выглядела еще
больше благодаря розовым покрывалам. Хорошо еще, что они скрывали все,
кроме головы и рук, но и эти последние тоже шокировали меня, так как руки
были мягкими и маленькими, а голова и лицо вполне могли принадлежать
молодой девушке, к тому же красивой. Ей было не больше двадцати одного
года; ее курчавые светлые волосы с каштановым отливом были коротко
подстрижены. Цвет лица был кремово-розовым, рот - красивой формы, а губы -
ярко-красными без всяких следов помады. И это нежное лицо с полотна
Фрагонара было посажено на чудовищное тело - как если бы цветок фрезии
распустился на тыкве.
Когда я шевелила губами, она шевелила тоже; когда я сгибала руку -
она повторяла мое движение, и, несмотря на это, как только мне удалось
справиться с собой, она перестала быть отражением: ничто в ней не
напоминало меня настоящую, это была совершенно посторонняя женщина, на
которую я теперь взирала с грустью и болью в сердце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20