Это было просто отвратительно!
Доктор поразмыслила некоторое время, а затем приказала старшей
санитарке:
- Переведите, пожалуйста, мамашу Оркис в изолятор - я осмотрю ее там.
Санитарки бросились исполнять приказание. Они придвинули к моей
кушетке низкую каталку, помогли мне перебраться на нее и покатили меня
прочь.
- Ну, - сказала врачиха строго, когда мы наконец остались одни, -
теперь скажите, кто это наговорил вам столько чепухи о существовании двух
полов у человека?
Она сидела на стуле рядом с моей кушеткой, словно инквизитор,
допрашивающий еретика, и держала на коленях открытый блокнот.
У меня не было никакого желания быть с ней особенно тактичной,
поэтому я ей прямо сказала, чтобы она перестала валять дурака. Она была
потрясена моими словами, на минуту покраснела от злости, затем все же
взяла себя в руки и продолжала допрос:
- После того как вы покинули клинику, у вас, конечно же, был отпуск.
Куда вас послали?
- Я не знаю. Могу лишь повторить то, что говорила другим, - вся эта
галлюцинация, или фантазия, называйте, как хотите, началась в больнице,
которую здесь называют Центром.
Мобилизовав все свое терпение, врач продолжала:
- Послушайте, Оркис, вы же были совершенно в норме, когда уехали
отсюда шесть недель назад. Вы поступили в клинику и родили там своих детей
тоже без осложнений. Но где-то в промежутке между временем поступления и
настоящим моментом кто-то сумел набить вам голову этой чепухой, да к тому
же научить вас читать и писать. Теперь вы мне скажите, кто это был. И
предупреждаю вас, что со мной вы не отделаетесь сказками о потере памяти.
Если вы помните все те гнусности, о которых вы рассказывали другим,
значит, вы должны помнить и источник, откуда их почерпнули.
- О, Господи, да давайте же говорить как цивилизованные люди! -
воскликнула я.
Она снова покраснела.
- Я могу узнать в Центре, куда вас посылали отдыхать, и могу выяснить
в доме отдыха, с кем вы там общались. Но у меня нет желания тратить на это
время. Лучше расскажите все сами сейчас - а то у нас есть средства
заставить вас говорить, - заключила она многозначительно.
Я отрицательно покачала головой.
- Вы идете по ложному пути, - сказала я. - Что же касается меня, то
вся эта галлюцинация, включая мое сходство с этой Оркис, началась в
Центре. Как это случилось, я не понимаю и не могу объяснить, так же как и
сказать, что произошло с ней самой.
Она нахмурилась, озадаченная.
- В чем же выражается ваша галлюцинация? - спросила она, наконец,
немного смягчаясь.
- Ну, вся эта фантастическая обстановка, включая вас, а потом - это
мое громадное, отвратительное тело, эти женщины-лилипутки, в общем, все,
все вокруг. Очевидно, это какое-то искаженное отражение действительности в
моем подсознании, а состояние моей подкорки не может не тревожить меня.
Врачиха продолжала пристально смотреть на меня, но уже несколько
озабоченным взглядом.
- Кто же мог вам рассказать о подсознании? - спросила она удивленно.
- Я не вижу причины, почему даже во время галлюцинаций на меня надо
смотреть, как на неграмотную идиотку, - ответила я.
- Но ведь мамаши ничего не знают о подобных вещах - им это просто ни
к чему.
- Послушайте, я уже говорила вам, как и тем уродинам в палате, что я
н_е _м_а_м_а_ш_а_. Я просто несчастный б.м., у которого какой-то кошмарный
сон.
- Б.м.? - переспросила она.
- Ну да, б.м. - бакалавр медицины и практикующий врач, - объяснила я.
Она продолжала с любопытством разглядывать меня и мое огромное,
бесформенное тело.
- Так вы утверждаете, что вы медик? - спросила она удивленно.
- Да, - согласилась я.
С возмущенным и озадаченным видом она возразила:
- Но это же абсолютная чепуха! Вас вырастили и воспитали, чтобы вы
были матерью - и вы действительно мамаша, стоит только взглянуть на вас!
- Да, - сказала я с горечью в голосе, - достаточно взглянуть на
меня... Но я думаю, - продолжила я, - что мы ничего не добьемся, если
будем и дальше обвинять друг друга в том, что городим чепуху. Лучше
расскажите мне, что это за место, где я нахожусь, и кто, вы думаете, я
такая на самом деле. Быть может, это заставит чему-то шевельнуться в моей
памяти.
- Нет, - парировала она, - сначала вы расскажите мне все, что вы
помните. Это облегчит мне понимание того, что так удивляет вас.
- Хорошо, - сказала я и начала подробное повествование о своей жизни,
насколько я помнила ее до того момента, когда узнала о том, что самолет
Доналда разбился и сам он погиб.
Конечно, я очень легко и глупо попалась в ее ловушку, так как она и
не думала что-либо мне объяснять. Выслушав мой рассказ, она просто ушла,
оставив меня бессильно кипящей от злости. Я подождала, пока все вокруг
успокоилось: музыку выключили, какая-то санитарка заглянула ко мне в
изолятор просто для того, чтобы проверить, что все в порядке и я ни в чем
не нуждаюсь, а затем все стихло.
Я подождала еще полчаса, а потом с превеликим трудом попыталась
встать с постели. Самое большое усилие потребовалось, когда я захотела
переменить сидячее положение на стоячее. Это мне, в конечном счете,
удалось, хоть потом и пыхтела, как паровоз. Ставши на ноги, я медленно
подошла к двери и обнаружила, что она не заперта. Слегка приоткрыв ее, я
прислушалась к звукам в коридоре, но все было тихо. Тогда я открыла дверь
полностью, вышла в коридор и отправилась обследовать здание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20