Все двери по
обе стороны коридора были плотно закрыты, но, приложив к одной из них ухо,
я услышала глубокое ровное дыхание. Я повернула по коридору несколько раз,
пока наконец не увидела перед собой входную дверь. Попробовав задвижку, я
нашла, что она тоже не задвинута. Тогда я потянула за ручку двери, она
открылась, и я очутилась на крыльце.
Передо мной расстилался сад, залитый лунным светом. Сквозь деревья
справа от себя я увидела блестящую поверхность воды, очевидно, озера, а
налево - еще дом. Ни одно окошко в нем не светилось.
Я стояла, размышляя, что же мне делать дальше. Заключенная в свою
огромную тушу, как в клетку, я чувствовала себя совсем беспомощной, но все
же решила спуститься в сад и воспользоваться предоставившимся мне случаем
узнать хоть немного больше о месте своего пребывания. Я подошла к краю,
где начинались ступеньки, по которым я утром поднялась, когда меня
привезли, и стала осторожно спускаться, держась за перила.
- Мамаша, - раздался вдруг резкий голос позади меня, - что это вы тут
делаете?
Я обернулась и при свете луны увидела одну из маленьких санитарок в
белом комбинезоне. Я ничего не ответила и спустилась еще на одну
ступеньку. Мне хотелось рыдать от собственной неуклюжести и невозможности
ускорить свое продвижение.
- Вернитесь, вернитесь немедленно! - приказала санитарка, но я не
обращала на нее ровно никакого внимания. Тогда она поспешила за мной и
ухватилась за одно из покрывал, окутывавших мое тело.
- Мамаша! - повторила она. - Вы должны вернуться, иначе простудитесь!
Я попыталась сделать еще шаг, но она тянула меня за одежду назад,
чтобы хоть как-то удержать. Однако мой вес оказался слишком велик для нее,
раздался треск рвущейся материи, я потеряла равновесие и покатилась вниз
по ступенькам...
Когда я открыла глаза, чей-то голос сказал:
- Вот так-то лучше, но это было очень нехорошо с вашей стороны,
мамаша Оркис. Вы еще легко отделались. Мне просто стыдно за вас!
Голова болела от ушибов, и меня выводило из себя, что вся эта чепуха
вокруг упорно продолжалась. В общем, я не чувствовала никакого раскаяния
за свой поступок и послала санитарку к черту. Она сделалась строго
официальной, молча налепила мне на лоб кусок марли и пластырь и гордо
удалилась.
Одумавшись, я должна была признать, что она была совершенно права.
Огромная волна отвращения к себе и чувство беспомощности снова довели меня
до слез; я тосковала по своему гибкому, стройному телу, я вспоминала, как
однажды Доналд сравнил меня с деревцем, колышущимся на ветру, и назвал его
моей сестрой; а только пару дней назад...
И тут внезапно я сделала открытие, которое заставило меня резко сесть
на постели. Пробел в моей памяти восстановился полностью, и я теперь
помнила все! У меня даже голова закружилась от этого, и я была вынуждена
снова опуститься на подушку. Передохнув, я припомнила все детали, вплоть
до того момента, когда иглу от шприца вытянули из моей руки, и кто-то
помазал ранку йодом...
Но что же случилось потом? Я ожидала всяческих сновидений и
галлюцинаций, но не такого острого, яркого чувства реальности! Что, во имя
всего святого, они сотворили со мной?! - подумала я.
Потом, должно быть, я снова заснула, потому что, когда я открыла
глаза, уже было светло и свита из маленьких санитарок прибыла, чтобы
заняться моим утренним туалетом. Они расстелили на постели большие
полотнища и, ловко переворачивая меня с боку на бок, всю обмыли. После
этого я почувствовала себя намного лучше, да и головная боль прошла.
Когда омовение уже подходило к концу, в дверь решительно постучали и,
не дожидаясь приглашения, в комнату вошли две красивые женщины типа
"амазонок", одетые в черную форму с серебряными пуговицами. Маленькие
санитарки уронили все, что у них было в руках, и с криками ужаса сбились в
кучу в дальнем углу комнаты.
Вошедшие женщины приветствовали меня обычным жестом правой руки и
тоном, одновременно авторитетным и почтительным, спросили:
- Вы Оркис? Мамаша Оркис?
- Да, так меня здесь называют, - ответила я.
Одна из женщин помедлила, а потом, скорее прося, чем приказывая,
сказала:
- У нас имеется ордер на ваш арест, мамаша. Пройдемте с нами,
пожалуйста.
В углу, среди маленьких санитарок, послышались возбужденные и
удивленные восклицания. Женщина в форме заткнула им рты одним только
взглядом.
- Оденьте мамашу и приготовьте ее к поездке, - скомандовала она им.
Санитарки нерешительно выбрались из своего угла и направились ко мне.
- Живее, живее! - подгоняла их женщина.
Я уже была почти закутана в свои розовые покрывала, когда в комнату
вошла врач. Увидев двоих в черной форме, она нахмурилась.
- Что это значит? - спросила она. - Что вы тут делаете? - голос ее
был строг.
Старшая из двоих объяснила.
- Ордер на арест?! - переспросила врачиха. - Да как вы смеете
арестовывать мамашу! Никогда не слыхала подобной чепухи! В чем же ее
обвиняют?
- В реакционности, - ответила младшая из двух несколько смущенно.
Врач гневно уставилась на нее.
- Мамаша-реакционер! Что вы еще выдумаете?
- Но у нас есть приказ, доктор, - сказала одна из женщин.
- Ерунда. У вас нет никакой власти. Вы когда-нибудь слыхали, чтобы
мамашу подвергли аресту?
- Нет, доктор.
- Ну, так не создавайте прецедента. Лучше уходите!
Женщина в черной форме недовольно вздохнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20