Клиффорд САЙМАК
ПОЧТИ КАК ЛЮДИ


1
Был поздний вечер четверга, и я здорово нагрузился, а в коридоре было
темно - только это и спасло меня. Не остановись я тогда под лампочкой,
чтобы выбрать из связки нужный ключ, я как пить дать попал бы в капкан.
То, что это был вечер четверга, в общем-то никак не связано с тем,
что произошло, - просто таков мой стиль изложения. Я репортер, а
репортеры, о чем бы они ни писали, всегда отмечают день недели, время
суток и прочие относящиеся к делу детали событий.
А темно в коридоре было потому, что Джордж Уэбер - жуткий скряга.
Половину своего времени он тратит на склоки с жильцами: то скандал из-за
выключенного отопления, то из-за того, что не установлен аппарат для
кондиционирования воздуха или в который уже раз барахлит водопроводная
система, то из-за его вечного отказа заново отделать дом. Впрочем, со мной
он не воевал никогда, потому что мне было на все это наплевать. Моя
квартира была для меня местом, где я мог от случая к случаю переночевать,
поесть и провести выпадавшее мне иной раз свободное время, и я не портил
себе кровь из-за пустяков. Мы отлично ладили друг с другом - Старина
Джордж и я. Мы с ним поигрывали в пинокль, вместе пили пиво и каждую осень
ездили вдвоем в Южную Дакоту стрелять фазанов. Тут я вспомнил, что в этом
году нам не придется поохотиться - как раз сегодня утром я отвез Старину
Джорджа с женой в аэропорт и проводил их в Калифорнию. Но даже останься
Старина Джордж дома, мы с ним все равно бы не поехали в Дакоту, потому что
на следующей неделе мне предстояла командировка, которую Старик выжимал из
меня целых полгода.
Итак, стоя под лампочкой, я возился с ключами, и руки мои отнюдь не
отличались ловкостью - а все потому, что Гэвин Уокер, редактор отдела
городских новостей, и я - мы крепко поспорили о том, следует ли требовать
от научных обозревателей, чтобы они давали материал о заседаниях
городского совета, Ассоциации родителей и учителей и тому подобных
событиях. Гэвин утверждал, что они обязаны об этом писать, у меня же на
этот счет было иное мнение, и Гэвин первым заказал выпивку. Потом выпивку
пришлось заказать мне, и так продолжалось, пока не подошло время закрывать
заведение, и бармену Эду пришлось выставить нас за дверь. Выйдя на улицу,
я стал соображать, что лучше - рискнуть сесть за руль или поехать домой на
такси. И в конце концов пришел к выводу, что я, пожалуй, в состоянии вести
машину; однако поехал я все-таки по глухим улицам, где меньше шансов
попасться на глаза полицейским. Доехал благополучно и даже ухитрился ловко
вырулить машину на стоянку за домом, но поставить ее на место уже не
пытался. Бросил ее посреди площадки и ушел.
Я трудился в поте лица, отыскивая ключ от двери. В тот момент все они
выглядели одинаково, и, пока я неловко ковырялся в них, связка
выскользнула у меня из рук и упала на ковер.
Я нагнулся за ней, но с первого захода промахнулся, промахнулся и во
второй раз. Тогда я опустился на колени, чтобы снова атаковать ключи.
И тут я увидел это.
Посудите сами: если бы Старина Джордж так не трясся за каждый доллар,
он ввернул бы в коридоре лампочки поярче, и тогда можно было бы сразу
пройти к своей двери и спокойно выбрать из связки нужный ключ, - а так
пришлось тащиться на середину коридора и копаться под этим чертовым
светляком, который должен был изображать электрическую лампочку. А если бы
я не ввязался в спор с Гэвином и попутно не надрался бы, я бы не уронил
ключи. Но если б даже уронил, то наверняка сумел бы поднять их, не
становясь для этого на колени. А если б я не опустился на колени, я
никогда в жизни не заметил бы, что ковер разрезан.
Понимаете, не разорван. Не протерт. А именно разрезан. Причем
разрезан как-то странно - полукругом как раз перед моей дверью. Как будто
кто-то взял середину основания двери за центр круга и с помощью ножа,
привязанного к трехфутовому шнуру, вырезал из ковра этот полукруг. Вырезал
и на этом успокоился - ведь ковер после этого не убрали. Кто-то вырезал из
него полукруглый лоскут, да так и оставил его лежать на прежнем месте.
Тут хоть тресни, но объяснения этому не найдешь, подумал я, чушь
какая-то. Для чего кому-то вдруг приспичило вырезать из ковра кусок именно
такой формы? А если он кому-то понадобился для какой-то уму непостижимой
цели, почему остался лежать здесь?
Я осторожно протянул палец, желая убедиться, что все это мне не
мерещится. И понял, что зрение меня не подвело - если, конечно, не считать
того, что это был не ковер. Кусок, лежавший внутри полукруга диаметром в
три фута, по виду ничем не отличался от ковровой ткани, однако это была не
ткань. Это была какая-то бумага - тончайшая бумага, которая выглядела
точь-в-точь как ковровая ткань.
Я убрал руку и остался стоять на коленях, размышляя не столько о
разрезанном ковре и этой бумаге, сколько о том, как я объясню свою позу,
если в коридоре появится кто-нибудь из соседей.
Но никто не появился. Коридор был пуст, и в нем стоял тот
специфический затхлый дух, который характерен для коридоров
многоквартирных доходных домов. Сверху до меня доносилось жиденькое пение
крохотной электрической лампочки, и я подумал, что она вот-вот перегорит.
И быть может, тогда новый сторож заменит ее лампочкой поярче. Однако,
пораскинув мозгами, я решил, что Старина Джордж подробнейшим образом
проинструктировал его по всем пунктам экономного хозяйствования.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12