Он отвел взгляд от
противоположной стены и слегка кивнул нам.
- Если можно, не все сразу, - проговорил он.
- Мистер Беннет, - спросил кто-то из глубины комнаты, - это вы -
новый владелец, универмага?
- Нет, я всего лишь его представитель.
- А кто же тогда владелец?
- Этого я вам не могу сказать, - ответил Беннет.
- Значит ли это, что вы сами не знаете, кто он, или же...
- Это значит, что я не могу вам этого сказать.
- Не назовете ли вы нам сумму?
- Полагаю, что вы имеете в виду сумму, заплаченную за универмаг?
- Да, именно...
- Это тоже, - сказал Беннет, - не подлежит оглашению.
- Брюс! - раздался чей-то негодующий голос.
Монтгомери покачал головой.
- Будьте добры, обращайтесь к мистеру Беннету, - повторил он. - Он
ответит на все ваши вопросы.
- Не скажете ли вы нам, - спросил я Беннета, - какую политику будет
проводить новый владелец? Останется ли универмаг таким же, каким он был до
сих пор? Сохранится ли прежняя политика в отношении качества товаров,
кредита, гражданских...
- Универмаг, - твердо произнес Беннет, - будет закрыт.
- Вы имеете в виду - будет закрыт для реорганизации?..
- Молодой человек, - отчеканивая каждое слово, проговорил Беннет, - я
вовсе не это имею в виду. Универмаг будет закрыт. И больше не откроется.
"Франклин" перестанет существовать. Навсегда.
Я поймал взгляд Брюса Монтгомери. Проживи я хоть миллион лет, из моей
памяти никогда не изгладится тот испуг, изумление и боль, которые
отразились на его лице.

6
Когда, ощущая затылком дыхание нависавшего надо мной Гэвина, я
дописывал последнюю страницу, а отдел литературной правки стонал, что уже
прошли все сроки выпуска газеты, позвонила секретарша издателя.
- Мистер Мэйнард желает с вами побеседовать, - сказала она, -
немедленно, как только вы освободитесь.
- Уже кончаю, - бросил я и положил трубку.
Я дописал последний абзац и вытащил лист из машинки. Схватив его,
Гэвин помчался к столу отдела литературной правки.
Он тут же вернулся и кивнул на телефонный аппарат.
- Старик? - спросил он.
Я ответил, что он самый.
- Видно, собирается как следует выпотрошить меня. Допрос третьей
степени, с применением пыток.
Такая уж была у Старика манера. И вовсе не потому, что он нам не
доверял. Не потому, что считал нас идиотами или портачами или подозревал,
что мы что-нибудь замалчиваем. Мне думается, это в нем говорил газетчик -
его толкала на это неодолимая тяга к выяснению подробностей, надежда на
то, что, беседуя с нами, он выудит нечто ускользнувшее от нашего внимания:
промывка грубого песка фактов в поисках крупиц золота. Мне кажется, что
благодаря этому он проникался чувством собственной значимости.
- Какой ужасный удар, - посетовал Гэвин. - Потерять такой жирный
кусок. Наверно, тот парень, что ведет счета в отделе рекламы, сейчас в
каком-нибудь темном углу перепиливает себе горло.
- Удар не только для нас, - добавил я. - Но и для всего города.
"Франклин" был не только торговым центром. Тщательно причесанные
чопорные старые леди в опрятных костюмах регулярно устраивали в чайной
комнате на седьмом этаже скромные пиршества. Домашние хозяйки, отправляясь
за покупками, неизменно встречали у "Франклина" своих старых приятельниц и
останавливались поболтать в проходах между прилавками. Там устраивались
художественные выставки, читались лекции на возвышенные темы - короче,
использовались все приманки, которые для американцев являются критерием
изысканного вкуса. Для представителей всех классов, независимо от их
образа жизни, "Франклин" был рынком, местом встреч и своего рода клубом.
Я поднялся из-за стола и пошел по коридору к кабинету босса.
Его зовут Уильям Вудро Мэйнард, и он неплохой малый.
У него в кабинете сидел Чарли Гендерсон, ведавший рекламой розничной
торговли, и вид у обоих был встревоженный.
Старик предложил мне сигару из большой коробки, стоявшей на краю
стола, но я отказался и опустился на стул рядом с Чарли - лицом к Старику,
который восседал за столом.
- Я звонил Брюсу, - сказал Старик, - и он разговаривал со мной без
особой охоты. Я бы даже сказал, уклончиво. Он не желает обсуждать эту
тему.
- Естественно - заметил я. - На-моему, это потрясло его не меньше,
чем нас.
- Я тебя не понимаю, Паркер. Почему вдруг это должно было его так
потрясти? Ведь наверняка он лично вел переговоры и заключил сделку о
продаже.
- Речь идет о закрытии универмага, - пояснил я. - Если не ошибаюсь,
мы сейчас говорим именно об этом. Мне кажется, Брюс не знал, что новый
владелец собирается закрыть универмаг. Уверен, что, заподозри он
что-нибудь подобное, сделка бы не состоялась.
- Что навело тебя на эту мысль, Паркер?
- Выражение лица Брюса, - ответил я. - В тот момент, когда Беннет
объявил, что универмаг будет закрыт. На его лице было написано изумление,
возмущение, гнев и, пожалуй, даже отвращение. Как у человека, у которого
четыре короля выпали против четырех тузов.
- Но он ведь промолчал.
- А что он мог сказать? Он заключил сделку, и универмаг был уже
продан. Едва ли ему когда-нибудь приходило в голову, что кто-то может
купить процветающее предприятие и тут же его закрыть.
- Верно, - задумчиво проговорил Старик, - все это как-то не вяжется.
- Не исключено, что это всего лишь рекламный трюк, - предположил
Чарли Гендерсон. - Не более чем крючок для публики. Нельзя не признать,
что за всю историю своего существования "Франклин" никогда не пользовался
такой популярностью, как после сегодняшней пресс-конференции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12