ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Если, конечно, ведет игру так, как мы думаем.
– А что с Гаучо?
– Пусть посидит еще час. Потом, если захочет бежать, дай ему уйти.
– Рискованно, мистер Стенсил.
– Все, Моффит. Шагом марш и не высовывайся.
– Та-ра-ра-бум-би-я, – промурлыкал Моффит и, мягко ступая, вышел за дверь.
Стенсил тяжело вздохнул, потянулся и возобновил метание ручек. Вскоре второе попадание, на пару дюймов выше первого, превратило министра в криворогого козла. Стенсил заскрежетал зубами. «Смелее, парень, – пробормотал он. – К приходу девушки старый ублюдок должен выглядеть как расфуфыренный дикобраз».
Через две камеры от них шла шумная игра в морру . Где-то на улице девушка пела о своем возлюбленном, погибшем за родину на войне в далеком краю.
– Она, должно быть, поет для туристов, – с горечью сказал Гаучо. – Во Флоренции никто не поет просто так. Здесь это не принято. Разве что иногда поют мои венесуэльские друзья, о которых я тебе рассказывал. Но они горланят строевые песни, для поддержания боевого духа.
Эван стоял у двери, прижавшись лбом к прутьям решетки.
– Может статься, ваши венесуэльские друзья уже погибли, – сказал он. – Возможно, их всех схватили и бросили в море.
Гаучо подошел к нему и сочувственно похлопал по плечу.
– Ты еще очень молод, – сказал он. – Я знаю, что тебе нелегко. Такие у них методы. Они пытаются сломить твой дух. Но ты обязательно увидишься с отцом. А я увижусь с моими друзьями. Сегодня вечером. И мы устроим роскошный праздник, какого этот город не видел с тех пор, как сожгли Савонаролу .
Эван унылым взглядом обвел крошечную камеру, посмотрел на толстые прутья решетки.
– Они сказали, что скоро меня отпустят. А вам сегодня предстоит бессонная ночь.
Гаучо рассмеялся:
– Думаю, меня тоже отпустят. Я им ничего не сказал. Мне знакомы все их уловки. Этих глупцов легко обвести вокруг пальца.
Эван яростно потряс прутья решетки:
– Глупцы! Не просто глупцы, а безграмотные идиоты. Какой-то бестолковый клерк написал мою фамилию как «Гадрульфи», и теперь они отказываются называть меня как-нибудь иначе. Сказали, что так и должно быть, раз в моем досье черным по белому написано «Гадрульфи».
– Они боятся новизны. Как только они усваивают какую-нибудь идею, о ценности которой смутно догадываются, так уже ни за что не желают с ней расстаться.
– Если бы только это. Похоже, кому-то наверху пришла в голову мысль, что Вейссу – это кодовое название Венесуэлы. А может, это была очередная ошибка безмозглого клерка или его собрата, так и не научившегося правильно писать.
– Меня тоже спросили о Вейссу, – задумчиво произнес Гаучо. – Но что я мог им ответить? В тот момент я действительно ничего не знал. А англичане придают этому большое значение.
– Но не говорят, почему. Делают только какие-то таинственные намеки. Возможно, здесь замешаны немцы. Каким-то образом все это связано с Антарктидой. Говорят, что через несколько недель весь мир будет ввергнут в пучину апокалипсиса. И при этом они полагают, что я участвую во всем этом. И вы тоже. А иначе с какой стати нас посадили в одну камеру, если и меня и вас все равно собираются отпустить? Они будут повсюду следить за нами. Похоже, мы оказались в самом центре грандиозного заговора, не имея ни малейшего понятия, что же на самом деле происходит.
– Надеюсь, ты им не поверил. Дипломаты всегда выражаются намеками. Они постоянно живут на краю пропасти. Без кризиса они не могли бы спокойно спать по ночам.
Эван медленно повернулся лицом к своему сокамернику.
– Но я им действительно верю, – спокойно сказал он. – Давайте я вам кое-что расскажу. О моем отце. Когда я в детстве укладывался спать, он приходил ко мне в комнату и рассказывал всякую всячину о Вейссу.
О паукообразных обезьянах, о том, как приносят в жертву людей, о реках, где водятся рыбы, меняющие цвет с молочно-матового на огненно-красный. И когда вы купаетесь в реке, они кружат поблизости, как будто выполняют некий сложный ритуал, оберегающий вас от опасности. В Вейссу есть вулканы, внутри которых построены города; раз в сто лет случается извержение, но люди все равно продолжают там селиться. В горах живут мужчины с синими лицами, а в долинах женщины, которые рожают только тройни; нищие в Вейссу делятся на гильдии и все лето устраивают веселые празднества.
Знаете, как бывает с мальчишкой. Приходит время расставаться с иллюзиями, наступает момент, когда подтверждается подозрение, что твой отец не Бог и даже не святой. Ты вдруг понимаешь, что больше не можешь все принимать на веру. И Вейссу в конце концов становится не более чем сказкой на ночь, а сын – более совершенным воплощением своего слишком человечного отца.
Я думал, что капитан Хью сошел с ума, и готов был в этом поклясться. Но в доме номер 5 на Пьяцца-делла-Синьория я чуть было не погиб, и это отнюдь не было случайным стечением обстоятельств, капризом бездушного мира; и теперь вижу, что правительства двух стран готовы рассориться до полного разрыва отношений из-за этой сказки, этой бредовой идеи, которой, как мне казалось, был одержим только мой отец. Его слишком человеческая природа, из-за которой и Вейссу и моя мальчишеская любовь к нему казались мне ложью, теперь как бы доказывала мне обратное – что в конечном счете они все это время были правдой. Потому что и итальянцы, и англичане, и даже тот безграмотный клерк – всего лишь люди. Они испытывают тот же страх, что и мой отец, страх, который предстоит ощутить и мне, а может быть, и вообще всем людям, живущим в мире, уничтожение которого никто из нас не хочет увидеть. Можете назвать это единением, основанным на стремлении выжить на этой засранной планете, которую, видит Бог, мы не очень-то жалуем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196
– А что с Гаучо?
– Пусть посидит еще час. Потом, если захочет бежать, дай ему уйти.
– Рискованно, мистер Стенсил.
– Все, Моффит. Шагом марш и не высовывайся.
– Та-ра-ра-бум-би-я, – промурлыкал Моффит и, мягко ступая, вышел за дверь.
Стенсил тяжело вздохнул, потянулся и возобновил метание ручек. Вскоре второе попадание, на пару дюймов выше первого, превратило министра в криворогого козла. Стенсил заскрежетал зубами. «Смелее, парень, – пробормотал он. – К приходу девушки старый ублюдок должен выглядеть как расфуфыренный дикобраз».
Через две камеры от них шла шумная игра в морру . Где-то на улице девушка пела о своем возлюбленном, погибшем за родину на войне в далеком краю.
– Она, должно быть, поет для туристов, – с горечью сказал Гаучо. – Во Флоренции никто не поет просто так. Здесь это не принято. Разве что иногда поют мои венесуэльские друзья, о которых я тебе рассказывал. Но они горланят строевые песни, для поддержания боевого духа.
Эван стоял у двери, прижавшись лбом к прутьям решетки.
– Может статься, ваши венесуэльские друзья уже погибли, – сказал он. – Возможно, их всех схватили и бросили в море.
Гаучо подошел к нему и сочувственно похлопал по плечу.
– Ты еще очень молод, – сказал он. – Я знаю, что тебе нелегко. Такие у них методы. Они пытаются сломить твой дух. Но ты обязательно увидишься с отцом. А я увижусь с моими друзьями. Сегодня вечером. И мы устроим роскошный праздник, какого этот город не видел с тех пор, как сожгли Савонаролу .
Эван унылым взглядом обвел крошечную камеру, посмотрел на толстые прутья решетки.
– Они сказали, что скоро меня отпустят. А вам сегодня предстоит бессонная ночь.
Гаучо рассмеялся:
– Думаю, меня тоже отпустят. Я им ничего не сказал. Мне знакомы все их уловки. Этих глупцов легко обвести вокруг пальца.
Эван яростно потряс прутья решетки:
– Глупцы! Не просто глупцы, а безграмотные идиоты. Какой-то бестолковый клерк написал мою фамилию как «Гадрульфи», и теперь они отказываются называть меня как-нибудь иначе. Сказали, что так и должно быть, раз в моем досье черным по белому написано «Гадрульфи».
– Они боятся новизны. Как только они усваивают какую-нибудь идею, о ценности которой смутно догадываются, так уже ни за что не желают с ней расстаться.
– Если бы только это. Похоже, кому-то наверху пришла в голову мысль, что Вейссу – это кодовое название Венесуэлы. А может, это была очередная ошибка безмозглого клерка или его собрата, так и не научившегося правильно писать.
– Меня тоже спросили о Вейссу, – задумчиво произнес Гаучо. – Но что я мог им ответить? В тот момент я действительно ничего не знал. А англичане придают этому большое значение.
– Но не говорят, почему. Делают только какие-то таинственные намеки. Возможно, здесь замешаны немцы. Каким-то образом все это связано с Антарктидой. Говорят, что через несколько недель весь мир будет ввергнут в пучину апокалипсиса. И при этом они полагают, что я участвую во всем этом. И вы тоже. А иначе с какой стати нас посадили в одну камеру, если и меня и вас все равно собираются отпустить? Они будут повсюду следить за нами. Похоже, мы оказались в самом центре грандиозного заговора, не имея ни малейшего понятия, что же на самом деле происходит.
– Надеюсь, ты им не поверил. Дипломаты всегда выражаются намеками. Они постоянно живут на краю пропасти. Без кризиса они не могли бы спокойно спать по ночам.
Эван медленно повернулся лицом к своему сокамернику.
– Но я им действительно верю, – спокойно сказал он. – Давайте я вам кое-что расскажу. О моем отце. Когда я в детстве укладывался спать, он приходил ко мне в комнату и рассказывал всякую всячину о Вейссу.
О паукообразных обезьянах, о том, как приносят в жертву людей, о реках, где водятся рыбы, меняющие цвет с молочно-матового на огненно-красный. И когда вы купаетесь в реке, они кружат поблизости, как будто выполняют некий сложный ритуал, оберегающий вас от опасности. В Вейссу есть вулканы, внутри которых построены города; раз в сто лет случается извержение, но люди все равно продолжают там селиться. В горах живут мужчины с синими лицами, а в долинах женщины, которые рожают только тройни; нищие в Вейссу делятся на гильдии и все лето устраивают веселые празднества.
Знаете, как бывает с мальчишкой. Приходит время расставаться с иллюзиями, наступает момент, когда подтверждается подозрение, что твой отец не Бог и даже не святой. Ты вдруг понимаешь, что больше не можешь все принимать на веру. И Вейссу в конце концов становится не более чем сказкой на ночь, а сын – более совершенным воплощением своего слишком человечного отца.
Я думал, что капитан Хью сошел с ума, и готов был в этом поклясться. Но в доме номер 5 на Пьяцца-делла-Синьория я чуть было не погиб, и это отнюдь не было случайным стечением обстоятельств, капризом бездушного мира; и теперь вижу, что правительства двух стран готовы рассориться до полного разрыва отношений из-за этой сказки, этой бредовой идеи, которой, как мне казалось, был одержим только мой отец. Его слишком человеческая природа, из-за которой и Вейссу и моя мальчишеская любовь к нему казались мне ложью, теперь как бы доказывала мне обратное – что в конечном счете они все это время были правдой. Потому что и итальянцы, и англичане, и даже тот безграмотный клерк – всего лишь люди. Они испытывают тот же страх, что и мой отец, страх, который предстоит ощутить и мне, а может быть, и вообще всем людям, живущим в мире, уничтожение которого никто из нас не хочет увидеть. Можете назвать это единением, основанным на стремлении выжить на этой засранной планете, которую, видит Бог, мы не очень-то жалуем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196