Слэб во всеуслышанье хаял недоброй памяти дни, когда ему доводилось оказываться на одной горизонтали с Рэйчел.
Профейн тем временем вертелся, стараясь удержаться на ногах. Он потерял из виду Эстер, которая воспользовалась суматохой, как дымовой завесой. Кто-то включил световую сигнализацию, но от мигающих огней паника в этой части Айлд-уайлда только усилилась.
Наконец Профейн пробился через небольшое скопление провожающих и увидел, что Эстер бежит к самолету. Она потеряла туфлю. Он бросился за ней, но тут кто-то упал прямо ему под ноги. Профейн, споткнувшись, рухнул на землю, а когда открыл глаза, то увидел перед собою пару смутно знакомых женских ножек.
– Бенито. – Надутые губки, печальный вид, но сексуальна, как всегда.
– Черт, только этого недоставало.
Она возвращалась в Сан-Хуан. О том, как прожила эти месяцы после приключения в клубе, не сказала ни слова.
– Фина, Фина, не уходи. – Впрочем, какой смысл держать, словно фотографию в бумажнике, давно угасшую – хотя и не вполне осознанную – любовь, улетающую в Сан-Хуан?
– Ангел и Джеронимо тоже здесь. – Она рассеянно огляделась. – Они хотят, чтобы я уехала. – И Фина двинулась дальше. Профейн, бессвязно бормоча, пошел следом. Об Эстер он забыл. Мимо пробежали Кукарачита с папашей. Профейн и Фина прошли мимо валявшейся на дорожке туфли Эстер со сломанным каблуком.
Наконец Фина повернулась к нему, глаза ее были сухими.
– Помнишь ту ночь в ванной? – плюнула, резко повернулась и бросилась к самолету.
– Твою мать, – сказал Профейн. – Рано или поздно это все равно бы случилось. – И остановился, застыв как изваяние. – А ведь это сделал я, – произнес он после паузы. – Я постарался. – Таких признаний на памяти Профейна шлемили, существа по натуре пассивные, еще не делали. – Вот черт. – И это при том, что он упустил Эстер, а Рэйчел теперь сядет ему на шею, да плюс еще Паола что-нибудь выкинет. Для парня, у которого нет возлюбленной, Профейн погряз в женских проблемах глубже всех прочих своих знакомых.
Он пошел назад к Рэйчел. Порядок был восстановлен. Позади него раздался шум вертящихся пропеллеров, самолет, развернувшись, выехал на взлетную полосу, разогнался и взлетел. Профейн даже не обернулся.
VI
Патрульный Йонеш и полицейский Тен Эйк, пренебрегая лифтом и маршируя в ногу, поднялись на два пролета широкой лестницы и через холл вышли к квартире
Уинсама. Немногочисленные репортеры бульварных газет прокатились на лифте и встретили их на подходе. Гомон из квартиры Уинсама разносился по всей Риверсайд-драйв.
– Никогда не знаешь, кого еще привезут в Белльвью, – сказал Йонеш.
Они с напарником были верными поклонниками сериала «Облава» . Старательно отрабатывали жесткое и бесстрастное выражение лица, ровный ритм речи, монотонный голос. Йонеш был высоким и тощим, Тен Эйк – низеньким и толстым. Но шли они в ногу.
– Я поболтал с доктором, – сказал Тен Эйк. – Молодой парень, фамилия Готтшальк.
Уинсам наплел ему с три короба.
– Сейчас проверим, Эл.
Перед дверью Йонеш и Тен Эйк вежливо подождали, пока репортер с фотоаппаратом проверит вспышку. Из-за двери донесся радостный девичий визг.
– Ну и ну, – сказал репортер. Полицейские постучали.
– Входите, входите, – заорали пьяные голоса.
– Полиция, мэм.
– Терпеть не могу легавых, – проворчали в ответ. Тен Эйк пнул дверь, и она открылась. Стоявшие за дверью расступились, и в поле зрения фотографа оказались Харизма, Фу и Мафия с дружками, игравшие в «Музыкальные одеяла». Фотоаппарат зажужжал и щелкнул.
– Не годится, – сказал фотограф. – Это в газете не напечатаешь.
Тен Эйк, оттеснив плечом пару человек, протолкался к Мафии:
– Итак, мэм…
– Хотите поиграть? – В ее голосе звучали истерические нотки.
Полицейский терпеливо улыбнулся:
– Мы говорили с вашим мужем.
– Вам лучше пойти с нами, – добавил Йонеш.
– Пожалуй, Эл прав, мэм.
Время от времени в комнате, словно зарницы, сверкали вспышки камер. Тен Эйк помахал ордером.
– Вы все арестованы, ребята, – заявил он и обернулся к Йонешу. – Звони лейтенанту, Стив.
– За что? – тут же завопили все сразу.
Тен Эйк умел держать паузу. Он переждал несколько ударов сердца.
– Нарушение общественного порядка подойдет, – сказал он.
В тот вечер, наверное, только МакКлинтика и Паолу никто не потревожил. Маленький «триумф» неторопливо катил вдоль Гудзона, и встречный прохладный ветерок выдувал последние частицы Нового Йорка, набившиеся в уши, ноздри и рты.
Паола признавалась как на духу, а МакКлинтик сохранял спокойствие. Пока она рассказывала ему о себе, о Стенсиле и Фаусто, пока рисовала ностальгический образ Мальты, МакКлинтик внезапно понял то, что должен был уразуметь уже давно: единственный выход из череды ленивых и безрассудных триггерных переключений – это упорная, тяжелая и постылая работа. Люби, но помалкивай; помогай, но не рви задницу; и никому об этом не рассказывай; будь спокоен, но неравнодушен. Если бы он руководствовался здравым смыслом, то пришел бы к этому раньше. Но такие истины приходят не внезапно, как откровение, а постепенно, и сразу принять их на веру невозможно.
– Ясно, – сказал он позже, когда въехали в Беркшир. – Знаешь, Паола, я всю жизнь играл какой-то дурацкий мотивчик. Слабак, вот кто я такой. Я так ленив, что верю, будто найдется волшебное средство, которое излечит этот город и меня вместе с ним. А панацеи нет и не будет. Никто не сойдет с небес и не приведет в порядок Руни с его женой, Алабаму, Южную Африку, нас или, скажем, Россию. И волшебных слов нет. Даже «я тебя люблю» – слабое заклинание. Представь, что
Эйзенхауэр признается в любви Маленкову или Хрущеву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196