Предположим, что реально существует угроза хаоса, уличных беспорядков, в которых примут участие все недовольные на острове. Или почти все, за исключением разве что губернатора и его чиновников. Несомненно, каждый будет думать только об удовлетворении своих собственных желаний. Однако буйная толпа – всего лишь разновидность общности, как и туристы. Под действием особой магии множество одиноких душ, какими бы разными они ни были, объединяются во имя общей цели противостояния существующему порядку вещей. И подобно эпидемии или землетрясению, уличная политика способна уничтожить даже самые, казалось бы, стабильные правительства; подобно смерти, она косит всех без разбора и объединяет всех и каждого, невзирая на лица.
– Бедные будут стремиться отомстить мельникам, которые якобы наживались во время войны.
– Чиновники выйдут на улицы, добиваясь более справедливой кадровой политики: заблаговременного уведомления об открывающихся вакансиях, повышения должностных окладов, прекращения расовой дискриминации.
– Коммерсанты потребуют отмены постановления о введении пошлин на наследуемое и передаваемое в дар имущество. Предполагалось, что этот налог будет ежегодно приносить в казну до 5000 фунтов, однако реальные расчеты показали, что эта сумма составит порядка 30 ООО фунтов.
– Большевики, которых немало среди докеров, удовлетворятся только отменой всей частной собственности – как светской, так и церковной.
– Антиколониальные экстремисты, разумеется, попытаются навсегда вышвырнуть англичан из Дворца. И плевать на последствия. Хотя, скорее всего, на гребне волны к власти придут итальянцы, а сместить их будет еще сложнее. Дадут о себе знать кровные узы.
– Воздержанцам нужна новая конституция.
– Миццисты – объединив усилия трех клубов: «Молодая Мальта», «Данте Алигьери» и «Второй Патриотический Комитет» – попытаются: а) добиться итальянской гегемонии на Мальте, б) привести к власти своего лидера, д-ра Энрико Мицци.
– Церковь (тут англиканская упертость Стенсила, пожалуй, слегка затуманила его в целом объективный взгляд на положение дел) возжелает того же, чего хочет во время любого политического кризиса. Установления Третьего Царства. Совершить переворот – это так по-христиански.
Это пришествие Параклета , утешителя, голубя: языки пламени, дар языков, Пятидесятница. Третий в Троице. На взгляд Стенсила, в этом не было ничего невероятного. Отец пришел и ушел. В терминах политики, Отец был Государем, единоличным лидером, активным деятелем, virtu которого когда-то определяло развитие истории. Затем наступило вырождение и появился Сын, гений либеральных любовных игрищ, вылившихся в 1848 год и совсем недавно приведших к свержению царя. Что дальше? Каким будет следующий Апокалипсис?
Особенно на Мальте, острове, где царит матриархат. Возможно, в роли Параклета выступит мать? Утешительница, так. Но какой дар общения, взаимопонимания может принести женщина?
Хватит, старик, сказал он себе. В этих водах плавать опасно. Выгребай, выгребай.
– Только не оборачивайся, – буднично произнес Демивольт. – Это она. Сидит за столиком Мейстраля.
Когда Стенсил все-таки обернулся, он увидел лишь смутно очерченную фигуру в вечерней пелерине; замысловатая шляпка – наверное, парижская – отбрасывала тень на лицо.
– Это Вероника Манганезе.
– А Густав V – король Швеции. Ты необычайно ценный источник информации.
Демивольт вкратце изложил Стенсилу досье на Веронику Манганезе. Происхождение туманно. На Мальте появилась в начале войны в компании некоего мицциста Сгерраччио. Поддерживает отношения с разными итальянскими ренегатами – в частности, с поэтем-воителем Д'Аннунцио и с неким Муссолини, довольно активным антисоциалистом и смутьяном. Ее политические симпатии неизвестны; впрочем, какими бы они ни были, Уайтхоллу не до веселья. От этой женщины явно можно ждать любых неприятностей. По слухам, она богата, живет одна на вилле, некогда принадлежавшей выродившемуся мальтийскому дворянскому роду баронов Сант' Уго ди Тальяпиомбо ди Саммут. Источники ее доходов неясны.
– Выходит, Фэйринг двойной агент.
– Похоже на то.
– Поеду-ка я обратно в Лондон. Судя по всему, ты прекрасно справляешься…
– Ошибаешься, ошибаешься, Сидней. Ты ведь помнишь Флоренцию.
Материализовавшийся официант принес очередные кружки с барселонским пивом. Стенсил потянулся за трубкой.
– По-моему, это самое мерзкое пойло на всем Средиземноморье. За свои труды ты заслуживаешь чего-нибудь получше, старина. Неужели дело Вейссу никогда не будет закрыто?
– Вейссу можно считать симптомом. Такого рода симптомы возникают постоянно, в том или ином месте.
– Господи Иисусе, вроде только что с одним разобрались. Думаешь, наверху уже созрели очередные благоглупости?
– Не думаю, – мрачно усмехнулся Демивольт. – По крайней мере, стараюсь не думать. Если серьезно, я полагаю, что все эти мудреные игры затевает кто-то в главной конторе – кто-то занимающий высокое положение и действующий по наитию. Такой тип говорит себе: «Ага, что-то здесь не так». И обычно оказывается прав.
Так было во Флоренции, по крайней мере в том, что касалось симптомов, а не обострения самой болезни. А мы с тобой всего лишь рядовые. Лично я нс решился бы на такие предположения. Для этой игры в «угадайку» нужно обладать действительно первоклассной интуицией. Конечно, у нас тоже бывают озарения: к примеру, ты не зря решил сегодня проследить за Мейстралем. Но все дело в уровне. В уровне оплаты и уровне той высоты, глядя с которой на всю эту мышиную возню можно усмотреть более общие процессы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196