Приближавшийся огонек ясно осветил все подробности. Он увидел, что тот, со свечой в руке, вел человека с повязкой на глазах.
Подняв пистолет, он прицелился в конвойного. Парочка приближалась.Но они остановились на полдороге перед одной из дверей, выходивших в коридор.
— Ступай, старый, в свою конуру. Можешь не снимать повязку, это избавит тебя от простуды глаз...
Пленник спросил:
— Вы придете завтра отворить мне пораньше, не так ли, Ангелочек? Графу могут понадобиться мои услуги.
— Завтра я сам берусь одеть его... и особенно обуть... потеплее. Его ждет приятное пробуждение, твоего графа Кожоля!
При имени друга Ивон чуть было не бросился на Ангелочка. Но его остановило то, что он не зналчисленнос-ти врагов и места заключения графа.
— Разве вы хотите мучить его, как меня? — спросил пленный.
— Что делать, если вы одного поля...
Ангелочек запер Лабранша в его подвале и направился к помещению Кожоля, не подозревая, что по его следам шел под прикрытием темноты неумолимый враг.
Мрачный коридор вел к погребу, откуда светился огонек. При свете фонаря он увидел шестерых людей, лежавших на соломе. Это была комната сторожей графа.
Ивон остановился в тени коридора.Подойдя к лежащим, Ангелочек обратился к ним:
— Вы можете идти спать. Теперь три часа утра. Точильщик на охоте у какого-то фермера.
Он вошел к Кожолю.Шевалье проскользнул за ним и сделал то, что уже известно читателю.Через три секунды они уже были в коридоре.
— Положи руки мне на плечи и следуй за мной, — прошептал Бералек Кожолю.
В конце коридора Ивон нащупал ногой свой фонарь и поднял его, чтобы отыскать входное отверстие.
— Прошу, — сказал он графу, когда они были уже перед выходом.
Затем он пролез сам. И тут до него донеслись яростные крики.
Это кричали бандиты, обнаружившие труп Ангелочка.
— Как раз вовремя, — шепнул Ивон, когда они с Ко-жолем вылезли из печи, у которой стояли товарищи.
Друзья упали в объятия друг другу.
— Есть ли у тебя лошади? — спросил граф.
— А зачем?
— Чтобы до рассвета быть в Париже.
— В Париже? Милый мой, да ведь мы в Париже, на улице Мон-Блан!
Кожоль захохотал.
— Эти шутники сильно повредили репутации Собачьего Носа! Я считал, что мы, по крайней мере, за двадцать лье от города!
— Ты в доме номер двадцать по улице Мон-Блан. Граф вздрогнул от изумления.
— Двадцатый номер! — воскликнул он. — Там, где косметический магазин?
- Да.
— Черт побери! Так я не ошибся одиннадцать месяцев назад, когда после этого чертова праздника, разыскивая тебя, подошел к дверям этой лавочки и обратился в какому-то громадному дьяволу! Тот полностью отрицал твое появление в этом доме.
— Этот громадный дьявол еще здесь. Ты можешь возобновить с ним знакомство, когда он проснется.
Шевалье рассказал историю своей раны и любви к госпоже Сюрко.
— И вдовушка хороша? — спросил с беспокойством Кожоль.
— Прелестна! Ты ее вскоре увидишь! Я без ума от нее, мой добрый Пьер!
— Вижу. Так ты ничего не чувствуешь больше... к той... в Ренне...
— Елена! — презрительно бросил Бералек. — О, эта подлая никогда не любила меня!
Кожоль ожидал услышать имя Елены. В долгие томительные часы своего заключения его мысль невольно обращалась к этой женщине, которую он держал в объятиях, когда она принимала его за другого.
— Так ты говоришь, что она тебя никогда не любила? Но это еще не доказано...
— Ты с ума сошел, Пьер! Я видел ее на коленях подлого Жана Буэ... и она целовала его!
— За этим, вероятно, кроется какая-то тайна...
Бералек с удивлением посмотрел на своего друга, интересовавшегося женщиной, о которой прежде почти ничего не знал.
— Хорошо, — сказал он, — но эту женщину, которую ты так защищаешь, я нашел при развратнике Баррасе, выставлявшем ее всему свету напоказ, как свою любовницу!
— Ну, часто мужчина компрометирует женщину, не дотронувшись и до ее мизинца, — возразил Кожоль, который подслушал разговор в будуаре и мог точно сказать,, насколько Баррас владеет Еленой.
— Говорю тебе, она его любовница и в ее прошлом — позорные поступки. Думая, что я могу открыть ее тайны Баррасу, она подослала ко мне убийц!
— Так ты обвиняешь Елену в этом злодеянии! — возмутился граф.
— Кому же еще нужна была моя жизнь в Париже, где я пробыл всего двенадцать часов и никого не знал!
— Я могу доказать, что это не так!
— Вот как!
— Если эта женщина желала твоей смерти, зачем же она назначила тебе свидание на следующий вечер?
— Она! Назначила мне свидание?
— Да, ты исчез, а я, после долгих поисков, возвратился в отель «Страус». Хозяин подал мне записку, предназначенную тебе. Если помнишь, я принял твое имя. Думая найти твои следы, я прочел ее. Там было приглашение на встречу.
— Она узнала, что моего трупа не нашли на улицах, и эта записочка имела целью втянуть меня в новую западню!
Кожоль спросил:
— Ты совсем выбросил Елену из головы?
— Совсем.
Граф решил, что бесполезно говорить всю правду. Они заговорили о другом.Пьер с глубоким вниманием выслушал рассказ о сокровищах, потом спросил:
— Так ты предполагаешь, что люди, похитившие меня, тоже ищут клад?
— Уверен в этом. Как иначе объяснить причину их таинственного появления в этом доме? Если бы они хотели обокрасть его, так давно бы уже это сделали. А между тем, они уже несколько лет рыщут тут.
— Кто же, кроме покойного парфюмера, мог знать о миллионах?
— Если Лебик — одно лицо с Баррасеном, так это мошенник, присутствовавший при допросе Дюбарри! Через него эта шайка узнала о существовании миллионов, — соображал Ивон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81