— Но на три месяца мы связаны сроком, мы не можем сейчас выдать их полиции, а дальше посмотрим...
— Кажется, наш молодчик шевелится, — сказал Ивон. Лебик не шевелился.
— Значит, этот верзила с помощью Брикета отправил в ад достойного парфюмера? — спросил Кожоль.
— Да, он поступил на службу к Сюрко задолго до убийства.
Друзья подождали еще у постели Лебика, но тот упорно не просыпался.
— Я думаю, у нас хватит времени позавтракать до того, как он проснется, — сказал Бералек.
— Славная мысль!
Они вышли из мансарды. Когда за ними захлопнулась дверь, Лебик открыл глаза и проговорил:
— Точильщик обещал выдать сокровище! А меня он спросил? Он забыл о своем друге Лебике!
Потом он улыбнулся.
— Дурак, он не подозревает, что сам сказал мне, где лежит сокровище.
Через час Ивон и Пьер вернулись в комнату Лебика и увидели, что тот открыл глаза и зевает во всю пасть.
— Ну и пасть! — изумился Кожоль.
— Это от голода, — жалобно отвечал великан.
— Прекрасно, голод при пробуждении доказывает наличие чистой совести. А чистая совесть дает спокойный сон. . Ты спал, как медведь, а проснулся — и тебя мучает голод. Следовательно, ты честный человек, — произнес Пьер.
— Что касается сна и аппетита, так я никогда на них не жаловался, — добродушно сказал Лебик.
— Скажи, Лебик...
— Что, мой господин?
— Знаешь, ты подаешь плохой пример...
— Как так?
— Почему не сказать прямо: «Я хочу поторговаться».
— Только вы скажите, что вы имеете в виду...
— Ты нам говоришь: «Я вам приношу миллионы, половина — моя».
— Предположим на минуту, что я это предложил. Что бы вы ответили тогда? — спросил Лебик с насмешкой.
— Что мы были бы дураками, согласившись на половину, когда твой хозяин заберет все, — отвечал Бералек.
— Да, но через три месяца! — произнес с ударением гигант.
— Подождем.
— Но... мало ли что случится... сокровище может улетучиться, пока Точильщика не будет на месте, он ведь не знает места клада...
— Может быть, ты знаешь? — спросил Кожоль.
— Да, знаю... но не так давно, — хохотнул Лебик.
— А как же ты узнал?
— Во сне, добрые господа! Молодые люди рассмеялись. Ивон пристально взглянул на него.
— Слушай, бандит, — сказал он, — я вижу, что ты говоришь серьезно...
— О, еще как!
— Нет, нам надо все. Я уверен, мы получим это у Точильщика.
— Да, но через три месяца! Не лучше ли сейчас получить половину, чем неизвестно что через три месяца! Логика гиганта убеждала. Они поняли, что он знает, где сокровище. Кожоль вступил в переговоры.
— Мы сейчас развяжем тебя. Ты поведешь нас к тайнику и, когда будет найден клад, мы обязуемся отпустить тебя с приличным капиталом.
— Сначала развяжите меня.
Минуту спустя, освобожденный Лебик сидел на своей постели. Растирая руки, он размышлял. Ивон и Пьер молча ждали.
— Нет, — сказал он, — я отказываюсь от свободы. Как и от приличного капитала. Я хочу умереть в шкуре миллионера.
— Но ты можешь умереть на эшафоте, болван! Чтобы доставить тебе это удовольствие, нам достаточно выдать тебя полиции, — крикнул Бералек, выходя из себя.
Гигант иронически подмигнул глазом
— Выдать меня полиции! Вы что, дураком меня считаете? Вам нет никакого расчета привлекать полицию, так как это очень любопытная дамочка. Она часто сует нос, куда не надо. Она может заинтересоваться, почему вас здесь целых два десятка и почему вы ищете сокровища.
— Чтобы разделить между собой, — сказал Кожоль.
— Не клевещите на себя, милые мальчики! Вы не воры и не скряги. Вы просто бедные дурачки, таскающие каштаны из огня для других, которые похитрее вас!
Говоря это, он встал во весь свой рост. Глупое выражение исчезло с его лица. В глазах сверкал ум.
— Да, — продолжал он, — вы настоящие простаки, ведь именно вам придется расплачиваться за издержки войны! Поверьте мне, ударьте по рукам с Лебиком! Тот, ради кого вы действуете, сумеет приспособиться, а вы... особенно вы, Бералек, едва ли убережетесь от тех страданий, которые ждут вас по окончании дела. Я даю вам хороший совет...
Пошлый и грубый плут исчез. Гигант стоял перед ними, подобно злому гению, отважный, изобретательный и мудрый.
— Черт побери! Да ты посильнее Точильщика! — воскликнул Кожоль, удивленный подобным превращением.
Гигант презрительно улыбнулся.
— Точильщик — один из моих промахов. Я его считал хитрым, а он болван, которым может крутить юбка! Он воображает, что может отнять у меня половину клада, на которую я имею право!
— Сразу видно, что ты никогда не влюблялся, — заметил Кожоль.
— Зачем? Господин Бералек может вам сказать, что мадам Лоретта в двадцать раз красивее Пуссеты, но мне никогда не приходило в голову воспользоваться ее бессилием!
Голос мошенника смягчился.
— А между тем, эта малютка такая добрая и кроткая, что даже в ее интересах... давайте заключим договор.
— Уж не грозишь ли ты госпоже Сюрко? Ивон положил руку на рукоять пистолета. Гигант покачал головой.
— Нет-нет, я привязан к ней, ей нечего меня бояться. Вы прижали Точильщика, он выпустит добычу, чтобы вернуть себе Пуссету, но победа будет вам очень дорого стоить...
Слушая Лебика, Кожоль невольно вспомнил фразу, которую ему сказал на прощание Шарль: «К чему мне вам мстить? Я буду отомщен в день, когда отдам вам клад».
— Ты не сказал мне ничего нового. Твой хозяин уже грозил нам каким-то таинственным несчастьем.
— Вот от него я и могу вас избавить за половину этих миллионов.
— Нет, — сказал Бералек, — Эти деньги должны пойти на великое дело.
— Заметьте, что я сам предлагаю вам половину, потому что могу захватить все.
Друзья понимали, что он говорит правду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81