— Знаю. Прочитал в газете. — Ферду.
— Такого я не знал. Тут я пас.
— Хоть кто-то нашелся, кого ты не знаешь! Позавчера утром меня допрашивали.
— Ну и?..
— Сказали, что мое имя нашли у него в записной книжке. И номер моего телефона. Помеченный звездочкой.
— Может, это означало, что ты звезда,— сказал Петр, улыбнувшись.™ Неплохая идея, я тоже подрисую звездочку к твоему имени.
«Я смотрела на пансионат как на временное пристанище,— размышляет Ирена.— Гостиница на несколько суток, пока не найдется что-нибудь получше. То есть пока кто-нибудь не впишет меня в свой паспорт. А теперь этот пансионат сидит у меня в печенках, и мне бы только выбраться отсюда. Ну хорошо. Будет у меня своя квартира. Но что дальше? Не станет ли мне потом еще хуже? Не будет ли одиночество еще горше? До сих пор у меня была хотя бы Львица, сейчас новый бесенок, которого следовало бы называть Львицей-два, поскольку... поскольку...»
— Тебе действительно нехорошо,— сказал бармен.— Тебя что-то мучает или у тебя просто температура?
Ирена расплачивается и уходит, официант качает ей вслед головой.
«Стать бы сейчас опять совсем маленькой,— мечтает Ирена.— Или совсем старой. А вот это между — это ужасно.
Ну да ладно. Стоит ли ломать над этим голову? Если не получится ничего другого, выйду замуж за дядюшку Саройяна. Каждый день перед ночным дежурством буду заправлять ему термос горячим кофе, буду гладить ему рубашки, а за окна выставлю ящики с геранью. Буду стряпать, ведь я уже столько лет не стряпала! Найду какого-нибудь брошенного ребенка и буду его растить. Заведу собаку, чтобы она лизала мне лицо. У Педро есть жена, и дети, и коровы, альпинарий и курицы во дворике. В этой упорядоченной жизни мне уже нет места. Мы уже никогда не увидимся, таков наш уговор. Но ведь все-таки...»
— Барышня, что с вами?—спрашивает поравнявшийся с ней пожилой мужчина.— Вам нездоровится?
— Нет, что вы! Спасибо, ничего, ничего!
— Мне показалось, что вы плачете.
— Это от дыма. Ест глаза.
— Да уж, безобразие. И когда изобретут что-нибудь | против этого?
— Да уж... до свидания!
— Алло, киса, не нужны ли сертификаты?
— Скажите, пожалуйста, пани, где тут Спалена улица?
— «Вечерняя Прага»! «Вечерка»! Семейная трагедия в Нуслях. Топор — и конец сварам! Семейная трагедия!
«В двухстах шагах отсюда — «Май» — ваш универмаг!»
— Берегись, зашибу!—кричит здоровяк в черно-белом фартуке, таща на спине свиную тушу.— Уважаемая, как бы вас не садануть этой ляжкой!
Ирена плывет в густом человеческом вареве.
ИРЕНА ПЛЫВЕТ
в густом человеческом вареве, пассажир нервно хихикает.
— Любезная, да вы чуть не угодили в черную хронику! Вы же едва не раздавили этого бедолагу.
— А пусть не переходит на красный свет.
— На красный, на зеленый или хоть на светло-голубой, но ведь это же человек, как говорит поэт.
— А скажите, пожалуйста, какой поэт?
— Ну какой, да какого НИ возьмите. Каждый со временем как-нибудь допортачится до этого самого человека. Уж вы мне поверьте,— говорит он, приложив руку к сердцу.— Я знаю, что говорю. Портачить — моя специальность.
— Как это?
— А вот так. Я по этой части спец. Такого дуралея вы им отродясь не видывали! Взять хотя бы прошлую неделю. Беру дома удочки: мол, наловлю рыбки к ужину,— к вашему сведению, я заядлый рыболов,— а сам шасть в компанию. Рыбу купил уже вычищенную, без внутренностей, ОЛ раит! Но ЧТО получилось? На следующий день прихожу ДОМОЙ, жена принимается меня колотить прямо у порога. «ЧТО рыба ВЫЧИЩена — это я еще могу попять,— ГОВОРЯТ она.— По ТО, ЧТО Я нашла чек на двадцать девять тридцать, этого я тебе не прощу, паразит ты этакий!» Вам не смешно?
— Нет.
— У вас неприятности?
— А у кого их нет?
— У меня. У меня их нет,—говорит пассажир.— Я людям улыбнусь, и они в ответ улыбаются мне. Обратная связь. Я по профессии шут. Прежде нас содержали короли, но времена изменились. Нынче власть народа, поэтому мы — шуты народа.
— А-а...
— Пока я не открыл в себе этот талант, я был тщеславен, как все остальные. Полагал, что выбьюсь в люди благодаря личным качествам. Что кто-то заметит, что я всегда вовремя появляюсь на своем рабочем месте, не бью баклуши, всегда соблюдаю сроки. Как бы не так! Еще не было такого, чтобы при появлении вакансии на более высокую должность, в случае прибавок к зарплате или распределении премий вспомнили обо мне. Мой шурин нашел психологический подход, и сейчас он директор предприятия. Он пил, выкидывал разные фортели, чтобы обратить на себя внимание. Чтобы на предприятии его урезонивали, а он мог обещать: мол, исправлюсь. После этого он говорил, как обязывает его доверие сослуживцев. Как оно ему. помогает. В результате все стремились ему помочь, и теперь он может над ними посмеиваться. Я же заделался паяцем и с тех пор живу припеваючи. Обо мне говорят: Милан отродясь не выполнит работу вовремя, зато веселья не испортит. А у вас? Нет ли у вас в запасе какого-нибудь трюка, чтобы обвести вокруг пальца этот вероломный мир? Ведь кто-то же должен проигрывать! Поймите.
«Что значит выигрывать, проигрывать?—думает таксистка.— Ферда Ферецкий только и делал, что выигрывал. Кажется, не было никого, кто бы ему не завидовал. Теперь он лежит в морге, и ничего из того, что он награбастал, ему не поможет. Или взять нашего Гуго — тоже одно сплошное восхождение. А что ему это дает? Он такой же одинокий. Как и я».
— На этот счет нам, людям среднего возраста, нужно быть осторожными, у нас остается уже не так много времени.
— Среднего возраста?—спрашивает Ирена.
— А как тут можно еще сказать? Между прочим, это весьма удачное определение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91