– У них никого нет, милая дама.
Цыганке показалось, что открываются двери других квартир. Она не знала, куда деваться со своими чемоданами.
– Жюстен? Он у Анджели, – произнес кто-то.
– Где это? – спросила Цыганка.
Она подняла голову и увидела жильцов, которые вышли из своих квартир и стояли, опираясь о перила, каждый на своем этаже. Желая помочь, все заговорили одновременно, и она ничего не поняла. Мимо пробежал какой-то мальчишка.
– Малыш за ним сбегает…
– Не стойте там…
– Поднимайтесь погреться…
Цыганка улыбнулась и внесла чемоданы в подъезд. Вскоре пришел Жюстен.
– Малышка! – воскликнул он – Какой сюрприз… – И прижался костлявым лицом к нежной щеке Цыганки. – Жены сейчас нет, – объяснил он, поднимаясь по лестнице.
В столовой жарко горела печка.
– Я хотел тебе написать после того случая, но подумал, что не стоит.
Жюстен прочитал о перестрелке в газетах. Он всегда рассказывал, что собирался написать родственникам, но никогда этого не делал. Жюстен говорил на многих языках, но писать не умел.
– Мария поехала к сыну навестить внуков, – сказал он.
Они немного поговорили о семейных делах, потом Цыганка сказала:
– Жюстен, мне нужна помощь.
– Хочешь пожить у нас?
– Да, первое время. Не хочу заполнять карточку в отеле. Сними мне маленький отдельный домик поблизости. Цена не имеет значения, лишь бы не пришлось называть свое имя. Это для одного человека. Он прячется.
Она посмотрела ему в глаза. У Жюстена были огромные кустистые брови, венчик волос на макушке, продубленная кожа.
– И хочет слинять за кордон… – протянул Жюстен.
– Да, – подтвердила Цыганка. – Его ищут. Это Гюстав Минда.
– Старый Гю?
– Не такой уж он и старый, – возразила Цыганка, и в маленьких глазах Жюстена зажегся веселый огонек.
– Пусть так, – сказал он. – Домик есть. Тот, что Мария унаследовала от отца. Он в Мазарге, зимой мы там не живем. (Он немного заколебался.) Не стоит говорить Марии. Она туда никогда не ездит. Ремонтом занимаюсь я.
– Я поеду все подготовить к его приезду. Ты спасаешь ему жизнь.
– Благодарю, – сказал Жюстен и встал подбросить дров. – Теперь насчет поездки, – продолжал он, закрывая дверцу. – Я знаю одного грека (он сразу подумал о Тео), на своей скорлупке он ходит по всему Средиземному морю. Это будет стоить дорого, зато безопаснее всего.
– Поступай, как ты считаешь нужным, – ответила Цыганка.
Ей не терпелось снова увидеть Гю, и она обдумывала наилучший способ привезти его в Марсель. Не разобрав чемоданы, она попросила бумаги для письма, чтобы послать инструкции Альбану.
– Я тебя оставляю, малышка, – сказал Жюстен.
Он возвращался в бистро Анджели, где заядлые картежники постоянно упрекали его за то, что ему приходится уходить в середине партии.
* * *
В Париже Альбан дважды в день заходил к подруге Цыганки, служившей почтовым ящиком. Ему не пришлось ждать слишком долго. Через три дня после отъезда Цыганки от нее из Марселя пришло письмо, которое он отнес Гю.
– Интересно, о чем она думает, – сказал тот, прочитав. – Я ведь все-таки не ребенок. Ты посмотри, она решила засунуть меня в ящик, написав ВЕРХ и НИЗ. Значит, если парень перепутает, я поеду вниз головой, как факир.
– Она говорит, что все проконтролирует.
– Об этом я догадался, – усмехнулся Гю. – А по прибытии мне приготовят встречу. Нет, я сделаю по-своему. Поеду по проселочным дорогам. Она в Лазаре, у Жюстена. Доберусь до Экс-ан-Прованса, там сяду на троллейбус и выйду, не доезжая до Порт д'Экс. Буду объезжать центр и доеду целым и невредимым.
– Ты ищешь как сделать все по-своему, – сказал Альбан.
Он рассказал о встрече с Бло, о том, что район наверняка был блокирован полицейскими. После рассказа Альбана Гю находился в приподнятом настроении и по каждому делу прислушивался к голосу своей интуиции.
– Поеду немедленно, – сказал Гю.
Альбан смотрел, как он собирается. Гю снова вошел в его жизнь, и вот их дороги опять расходятся.
– Я должен остаться, – сказал он. – Цыганка рассчитывает, что я займусь баром, а если нас будет слишком много, это привлечет внимание.
Он медленно провел ладонью по лысине. Гю закрыл чемоданчик, в который положил самое необходимое.
– Если что будет не так, только позвони мне, – сказал Альбан.
– Я доверяю тебе больше, чем любому человеку на свете, – ответил Гю.
– Может, больше и не увидимся?
Гю подошел.
– Хорошо, что мы встретились, – сказал он. – Когда я увидел тебя в первый раз, ты вместе с Жаком Нотариусом выносил пьяного. Я почувствовал, как будто бы меня что-то ударило…
Альбан не был силен в разговорах. Он сунул руку под мышку и вынул «парабеллум».
– Держи.
– Ты мне дал уже два, – отказался Гю. – «Беретту» и «маузер»…
– Это другое дело. Я с ним никогда не расставался.
– Старина Аль! – прошептал Гю.
Его взгляд затуманился, но он не стыдился катившихся по щекам слез.
Альбан изобразил улыбку, больше напоминавшую гримасу.
– Не забудь хрусты, – сказал он, указывая на пачку банковских билетов, которую Гю выложил на стул.
– Это не самое важное, – грустно проронил Гю.
Он почувствовал, как огромная ручища Альбана сжала его плечо. Так он прощался. Гю следил, как спина его друга скрывается за дверью, и долго стоял неподвижно. Наконец он, стараясь ни о чем не думать, положил «маузер» и «кольт» в чемоданчик, «парабеллум» Альбана сунул в кобуру под Мышку, а «беретту» – в наружный карман пальто.
Гю окинул взглядом комнату, которая дала приют его первой любви с тех пор как он стал свободным, и, думая о Цыганке, спустился по лестнице.
У Порт д'Орлеан он сел в автобус до Порт д'Итали, а оттуда другим автобусом до Фонтенбло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55