Антуан Рипа ждал его у Иветт.
– Фардиано получил, что заслужил, – сказал Антуан. – Сволочь он был первостатейная. Но это осложняет твой план.
– У меня есть веские доказательства, – ответил Орлов. – Но неужели вы до сих пор не понимаете, что Гю никого не закладывал!
– По мне его лучше замочить. Я, как и Паскаль, совсем лишился сна.
– Он может жить, и вы тоже. И Вентура выкрутится. Зло идет от всех вас, в том числе от Гю. Вы раздуваете любую мелочь… В общем, слушай: у меня полно доказательств, давайте поскорее кончать. Когда ты можешь всех собрать?
– Только не сегодня. Джо в Арле с женой Вентуры. Ее родители волнуются.
– А какие новости от Вентуры?
– Точно не знаю. Джо говорит, что он зол на Гю.
– Сможешь их собрать завтра в одиннадцать, на улице Бретей? – спросил Орлов. (Его виски словно сжимал стальной обруч.)
– Запросто, – ответил Антуан.
– Мне не терпится уехать из этого города.
– Не тебе одному.
Они пожали друг другу руку с некоторой симпатией. Орлову всегда казалось, что Антуан ведет себя искреннее, чем все остальные.
После его ухода Орлов растянулся на диване в малой гостиной. Надо было вернуться к Гю, рассказать об этом. Он попытался выбросить из головы образ Цыганки, но это ему не удалось. «Надо узнать, откуда у нее эта кличка», – подумал он.
Иветт нашла его мечтающим на диване.
– Ну что, малыш, – улыбнулась она. – Хандришь?
– Не совсем, – ответил он.
– Та женщина выглядела потрясенной.
– Так и есть…
– Она хорошая, – сказала Иветт.
– Да.
Она вздохнула. Он еще не созрел для исповеди.
– А я думала, ты долго побудешь в Марселе, со своей старушкой Иветт, – заметила она шутливым тоном.
– Эта женщина мне никто. Совсем никто, – повторил он.
– А!
– К тому же, она скоро уедет очень далеко. И, поверь мне, не скоро перестанет странствовать. (Он думал о будущем Гю, которого всегда будут преследовать.)
– Как будто ты не странствуешь!
Орлов встал, потянулся и взял ее за подбородок.
– Ты самая жуткая женщина из всех, кого я знаю, – улыбнулся он. – Сегодня вечером я приду с Тео. У него расшатаны нервы, подбодришь его.
Он снова сел в машину и поехал к Гю. Тот стоял у окна и из-за шторы выглядывал на улицу.
– Уже? – спросил он.
– Значит так, – сказал Орлов, – я встречаюсь с ними завтра, в одиннадцать часов.
– Прекрасно, – сказал Гю. – Окажи мне одну огромную услугу.
– Насколько огромную?
– Настолько, – ответил Гю, кладя руку на голову Цыганки. Он погладил ее волосы. – Уведи ее погулять, поужинайте где-нибудь. А то она мечется, грустит, а я ничем не могу ей помочь…
– Я не хочу выходить, – сказала она.
– Захочешь, когда выйдешь, – ответил Гю. – Идите, сделай мне приятное. Это тебя развлечет. (Он посмотрел на Орлова.) – Чертова тюрьма сводит человека с ума. Тебя запирают в камеру, зачастую в одиночку, и ты превращаешься в дикаря. А потом ты не состоянии поддержать другого, когда у того неприятности.
По глазам Гю Орлов понял, что ему совсем плохо.
– Пойдемте, – мягко попросил он Цыганку.
Она была в халате, поэтому собрала одежду и ушла в ванную переодеваться. Гю вернулся к окну, встав спиной к Орлову, оставшемуся стоять посреди комнаты.
Цыганка вернулась одетая в строгое черное платье без единой драгоценности. Ее взволнованное лицо потрясло Орлова.
– Я готова, – сказала она.
Гю обернулся.
– Ты очень красивая.
– Необыкновенно, – добавил Орлов.
– Вы оба очень любезны, – сказала Цыганка, – но у меня на голове черт знает что.
– Желаю приятно провести вечер, – сказал Гю. – Я посмотрю, как вы уедете. (И снова поднял штору.)
– Куда вы хотите поехать? – спросил Орлов, когда они сели в машину.
– Мне все равно.
– Полагаю, вам надоели дансинги, кабаре, чайные и прочее?
– Даже очень.
Он посмотрел на часы: четыре.
– Времени достаточно, – сказал он, трогая с места. – Я знаю нечто вроде постоялого двора в долине Дюранс. Примерно двадцать пять километров отсюда.
– Это будет здорово, – сказала она и улыбнулась.
Они поехали по шоссе на Экс-ан-Прованс. Обычно Орлов гнал сломя голову, но сегодня стрелка спидометра не заходила за семьдесят. Внутренняя обивка «бентли» создавала ощущение безопасности, стабильности и богатства.
– Это английская машина, – сказал он. – Она мне как друг. У меня мать была англичанка, я там вырос.
Он испытывал потребность рассказать Цыганке о себе, как будто хотел приобщить ее к своей жизни…
Не доезжая до Маноска Орлов свернул направо, на дорогу, взбирающуюся по склону плато Валансоль. Они сразу увидели очень старое серое строение, увенчанное легкой башенкой с колоколом.
– Он звонил еще рыцарям, – сказал Орлов, закрывая дверцу.
Терраса нависала над рекой Дюранс. В маленьком холле они отдали свои пальто человеку неопределенного возраста и вошли в большой зал, скупо освещенный узкими окнами.
В гигантском камине неровным огнем горел ствол дерева. Они прошли по огромным каменным плитам.
– В это время года здесь никого не бывает, – сказал Орлов. – Но владельцы живут постоянно. Эта семья обосновалась здесь очень давно.
И он начал рассказывать историю долины. Цыганка, закрыв глаза, слушала голос этого человека, так непохожего на мужчин, которых она встречала в жизни. Ей хотелось оставаться в этом кресле вечно.
– Мы поужинаем здесь, – сказал Орлов гарсону.
Им подали еду.
Цыганка подумала, что это самый прекрасный вечер в ее жизни. Она чувствовала себя свободной и так, как будто уже много лет знала этого парня.
– Вы сюда привозите своих подружек? – спросила она.
– Я всегда приезжаю один, – ответил он. – У меня никого нет.
– Вам нужно где-нибудь обосноваться, – заметила Цыганка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55