Кэт сидела, наблюдая за спутниками, наслаждаясь с детства знакомой атмосферой и знакомым запахом. Ей показалось, что прошла целая вечность с тех пор, когда она в последний раз ужинала так, как сегодня. Когда Кэт уже в сотый раз за вечер оглянулась вокруг, она снова пришла в восторг от внешности женщин, их косметики, драгоценностей, одежды, причесок. Все было великолепно, нельзя было отвести глаз, все вызывало восхищение и поклонение. Было приятно смотреть на роскошно одетых женщин, и девушка почувствовала, насколько просто одета она. Неожиданно Кэт поняла, насколько она изменилась за эти пять лет.
После коньяка Нортон сказал, что теперь он должен серьезно поговорить с Кэт.
- Ну, Кэт, что же вы думаете по поводу нашего дела? - Нортон смотрел на нее с удовлетворением человека, преуспевающего в жизни и уверенного в себе. У Нортона было право на это. Ему удалось сделать для Кэт большое дело.
- Я очень взволнована всем этим, Нортон. Но я не знаю всех деталей.
- Вы узнаете, Кэт, узнаете.
И на следующий день она узнала. Очень приличная сумма гонорара, лучший театр на Бродвее, режиссер, ради которого актеры готовы умереть. Кэт уже знала, что это был Бо.
Это был тот крепкий случай в театре, когда обстоятельства складывались очень удачно. Вообще, пьесу вряд ли можно было поставить быстрее, чем за шесть месяцев, но из-за простоты постановки, возможностей театра, единства актеров и режиссера все говорило за то, что она может быть выпущена зрителю через три месяца. Режиссер был уверен, что никто даже из ведущих актеров не откажется играть в этом спектакле. Недоставало единственного - согласия Кэт. Все упиралось в автора.
- Ну? - спросил Нортон девушку в конце этого изнурительного дня. - Давайте сегодня подпишем все документы, и дадим пьесе зеленый свет, мадам. - Нортон смотрел на Кэт и махнул рукой в сторону горы бланков договоров, лежащих на столе. В технической стороне этого дела Кэт не понимала ничего. Единственное, что она реально оценивала - это сумму гонорара, и тот факт, что ей придется все время ездить в Нью-Йорк, пока пьеса не будет поставлена. А мало ли какие события могут произойти за это время, ведь премьера может состояться не раньше Рождества. Все упиралось в это. Кэт казалась уставшей и обеспокоенной, когда Нортон взглянул на нее через стол.
- В чем же проблемы?
- Я не знаю, Нортон… Я… Я должна поговорить с мужем. Не знаю, что делать с ребенком… - Нортон был почти в ужасе. Ребенок? У нее был ребенок?
- Ребенок?
Женщина нервно рассмеялась.
- Трехлетний сын.
Нортон невольно всплеснул руками и снова улыбнулся.
- Приезжайте вместе с сыном, мы найдем ему няню в Нью-Йорке на эти 3-4 месяца, или приезжайте со своей, а после Рождества вы вернетесь домой. Ну, черт с ним, если хотите, привозите с собой и мужа! В конце концов, вам платят столько, что вы можете приехать и со всеми друзьями.
- Я знаю… знаю… не хочу показаться неблагодарной… Но дело в том… мой муж не сможет приехать, он доктор… - Кэт запнулась, глядя на Нортона. - Не знаю. Я боюсь. Я написала пьесу, вот она готова, на этом мое дело закончилось. Я сделала свою работу.
- Что вы сделали? - минуту Нортон смотрел на Кэт пристальным, суровым взглядом. - Вы не сделали ничего. Ноль. Вы написали пьесу. Но если она не будет поставлена, если вы не воспользуетесь своим шансом выпустить ее на сцену, то, моя дорогая, вы не сделали абсолютно ничего. Тогда, может быть, вам лучше забрать пьесу назад в Калифорнию и поставить ее в каком-нибудь местном театре, где никто никогда не слыхал о вас, и ничего не знает о пьесе. - В комнате повисла гробовая тишина после высказывания Нортона. - Разве вы этого хотите, Кэт? Уж насколько ваш отец был против вашего увлечения театром, но сейчас даже он помогает нам убедить вас работать. - Нортон напряженно улыбался, готовый к любым решениям Кэт, а она стукнула кулачком по столу.
- К черту отца, Нортон. И Билла. И Джона. Каждый хотел, чтобы я всю жизнь поступала так, как это удобно им, не задумываясь, что это будет значить для меня, к чему это приведет. И сейчас я делаю все это не ради отца, или своего мужа, или Джона, или вас. Я делаю ради себя, Нортон, ради себя, вы слышите меня? И, может быть, ради сына. Но я, в самом деле, не могу дать вам ответа, не собираюсь подписывать бумаги сегодня. Сейчас я поеду в отель и обдумаю все. А утром я возвращаюсь домой. Когда я окончательно что-то решу, я позвоню вам.
Нортон сухо кивнул.
- Только не тяните долго. - Кэт очень устала. От Нортона, и от всех их. От каждого. От того, что ее дергали со всех сторон и требовали решения.
- А почему? Если пьеса, действительно, что-то представляет из себя, могут и подождать.
- Может быть. Но труппа может потерять театр, и все изменится. Кэт, поймите, обстоятельства могут складываться по-разному, а пока они благоприятны для вас, все складывается прекрасно. Я бы не пренебрегал такой удачей на вашем месте.
- Я учту это, - Кэт казалась озабоченной, когда поднялась и взглянула на Нортона. Но мужчина улыбался ей.
- Я знаю, все это очень сложно, Кэт. Это большие перемены. Особенно, после такого многолетнего отсутствия. Но это большой шанс. А судьба может отвернуться от человека, который не использует свои шансы. Вас может ждать большой успех, я думаю, так и будет. Мне кажется, с этого начнется ваша карьера.
- Вы, в самом деле, так думаете? - Кэт в растерянности смотрела на Нортона. Она уже отказывалась понимать все происходящее. - Но почему?
- Потому что пьеса о человеке и его дочери, о нашем времени, людях, о вас самой, о разбитых надеждах и мечтах, которые все-таки маленькими росточками сдвигают горы. Грустная пьеса, но прекрасная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168