«И почему вообще Сабби отправилась с Сарками в соседнюю комнату? О чем там они толковали с глазу на глаз?»
Все говорило за то, что из него делали идиота. Ее замкнутость, ее равнодушие, ее панибратские отношения с Сарками. Последняя мысль резанула, словно кинжал. Она бросила его в отеле и убралась вместе с Сарками и со свитком.
«Оставила мне лишь рюкзак!»
Глубоко в мозгу его шевельнулась еще одна мысль.
«Молодчики Маккалума!»
Предположим, молодчики Маккалума захватили ее, Сарками и свиток. Обе версии, как бегства, так и захвата, собственно говоря, не подтверждались ничем. Однако каждая из них диктовала свой вариант отношений Гила с Малукой.
Если Сабби ушла с Сарками по своей воле, то она, должно быть, рассчитывает продать свиток тому, кто больше за него даст. А поскольку люди обычно склонны больше платить за сведения, которые следует утаить, а не обнародовать, то свиток, скорее всего, в дальнейшем нигде никогда не всплывет. В этом случае Гил ничего не потеряет, если расскажет Малуке все, что тому хочется знать. По крайней мере, с Малукой у послания имеется шанс быть преданным широкой огласке в зависимости от того, что содержится в нем.
С другой стороны, если Сабби схватили молодчики Маккалума, то, будучи откровенным с Малукой, можно разом все потерять. Даже простое упоминание о Маккалуме способно подвигнуть Малуку на радикальные действия что, несомненно, подвергнет опасности жизни Сабби с Сарками и грозит полным уничтожением свитку. Патовая ситуация, когда ничего нельзя сделать. Все поставлено на кон, и есть лишь мгновения, чтобы принять хоть какое-нибудь решение.
ГЛАВА 56
Несколько минут спустя
Он принял решение. Оно было глупым, но выбора у него не имелось. Вариант предельной искренности с Малукой отпал сам собой. Невзирая ни на что, она не могла предать его. Или свиток. Это не лезло бы ни в какие ворота. А если же, паче чаяния, она это сделала, то все остальное уже не имело значения. В любом случае Гил собирался либо кинуть ублюдка, либо умереть, пытаясь кинуть его.
«Плохой подбор слов».
Часы, которые за этим последовали, были посвящены созиданию самой невероятной в своей грандиозности ахинеи, которую Гил когда-либо измышлял. Разыграв ярость человека, сообразившего, что его одурачили, Гил вдохновенно принялся вспоминать о несуществующих людях и о вымышленных разговорах его партнеров о них.
Ему не представляло труда отслеживать свою ложь. Каждый из придуманных им персонажей наделялся неким характером, целями и возможностями их достичь. Затем его вовлекали в круговерть нехитрых действий, легко держащихся в памяти. Даже все подозрительные личности, встречавшиеся Гилу в недавнем прошлом, получили свои имена, поведенческие мотивы и заняли нужное место в предположительно вспоминаемых им беседах.
Сначала Гил не был уверен, что Малука на все это купится, но время шло, и, поскольку цепь последовательных и правдоподобных фактов не нарушалась ни в одном из звеньев, в нем постепенно росла уверенность в благополучном исходе затеи.
К тому же удача благоволила к нему. Гил начал давать свои признательные показания с информации, якобы почерпнутой им из разговоров Сабби с Сарками. Он сделал выбор совершенно случайно. Но оказалось, что, как и о Маккалуме, Малука и о Сарками не знал ничего. Его приходы, его уходы, его связи, дела были белым листом для Малуки. Таким образом, все, что сообщал ему о Сарками Гил, не могло быть ни проверено, ни опровергнуто.
Другое дело Сабби. Если бы Гил начал с нее, Малука почти тотчас же поймал бы его на обмане. А поскольку Малука также вполне мог держать ее в заложницах, Гил не имел желания даже задумываться о тех последствиях, к каким это могло привести. Или же о том, что ждет его, когда Малука сочтет, что он больше ему не нужен.
Плевать. Он не мог на это влиять. Поэтому все плел и плел свои сказки в надежде, что не запутается в дюжинах нитей, из которых он их плел.
Малука дотошно расспрашивал Гила о Сарками по крайней мере часа четыре. Возможно, больше. Гил закрыл глаза. Он нуждался в отдыхе. Он отчаянно нуждался в отдыхе.
Еду, которую ему обещали, все не несли.
– Мы в складских помещениях над моим производственным офисом, – объяснил Малука. – Вам скоро доставят еду, как только уйдет последняя смена.
Он не был уверен, что сможет ясно мыслить и дальше. Уже дважды за последние полчаса он ловил себя на том, что собирается ляпнуть нечто, опровергающее предыдущую ложь. Малука был быстр, но он был быстрее. По крайней мере пока.
Малука проверял свои записи. Гил ждал, что он дальше предпримет. Однако следующий ход произвел не Малука, раздался звук открываемой двери.
Айжаз без всяких церемоний, словно тряпичную куклу, свалил перед ними тело. Волосы мужчины были седыми и сальными, лицо бледным и изможденным. Айжаз улыбнулся Малуке, словно любящее дитя, но больше всего он походил на кота, который принес замученную мышь к ногам своего хозяина.
– Он ничего не знает, – сообщил человек-гора и в ожидании замер.
Малука встал, подошел и легонько ткнул почти бесчувственного пленника ногой под ребра. Убедившись, что жертва еще жива и способна стонать, он кивнул.
– Хочешь, чтобы я убил его, пока он не пришел в себя?
– Нет, – ответил Малука. – Но подними его и усади в кресло.
Малука вернулся к своему креслу и посмотрел в лицо Гилу.
– Этот несчастный – Роберт Петерсон, бывший ассистент ныне покойного профессора Арнольда Ладлоу. Состояние мистера Петерсона есть результат его прискорбного нежелания сообщить правду, когда его о том попросили. Второй раз я уже не спрашиваю, – добавил Малука, затем вернулся к нагромождению лжи, надиктованной ему Гилом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98