Здесь опасно.
Он потянулся к ней, но она отошла.
– Сарина! – вскричал он, чувствуя, как его сердце разрывается от горя. Он опоздал. Опоздал!
– О Дженсон! – От жара у нее перед глазами поплыли круги. – Льюис Дин умер. Все девушки уехали, а мадам Блю умирает.
– А Майкл Стивен?
– Каким-то чудом Бог уберег нашего сына. Возьми его с собой, Дженсон. – Она обернулась к лестнице и слабо махнула рукой. – Комната в конце коридора на третьем этаже.
– Я возьму с собой вас обоих, Сарина. – Он несколькими широкими шагами пересек разделявшее их пространство и схватил ее в объятия. Она безуспешно попыталась оттолкнуть его. Его губы нашли ее опухшее горло, и он почувствовал там уплотнения и ощутил сжигавший ее жар. – Моя дорогая, моя драгоценная, – шептал он ей, – я пришел за вами обоими. Ты слышишь меня?
– Поздно. – Она покачала головой.
– Нет!
– Я не оставлю мадам Блю, – настаивала Сарина. – Нельзя, чтобы ее швырнули в общую могилу и засыпали известью. Я обещала ей, Дженсон, и я выполню свое обещание.
– Сарина, ради тебя самой, – молил он, – и ради Майкла Стивена откажись от своей клятвы. Она поймет и простит тебя.
– Но я не прощу себя! Я оставила моего отца лежать среди чужих могил и не хочу, чтобы и ее постигла та же участь.
Он положил ее голову к себе на грудь и стал гладить ей волосы.
– Я люблю тебя, Сарина, и не хочу, чтобы ты умерла. Пожалуйста, пойдем со мной… пойдем со мной сейчас.
Сарина изо всех сил прижалась к нему. Она так хотела жить! Она хотела жить для Дженсона и для своего сына. Но она уже заболела и знала, что при чуме Бог милует только избранных. Пойти с Дженсоном означало заразить их обоих – и его, и Майкла Стивена, за которого она так долго, так отчаянно боролась. Нет, покачала она головой, она не станет этого делать ради двух-трех оставшихся у нее дней жизни.
– Возьми Майкла Стивена на корабль, Дженсон, – заклинала она, борясь с приступом кашля, – и плыви прочь из Гонконга, пока вы оба еще здоровы.
– Ты готова пожертвовать собой ради старухи? – возмутился он, не в силах сдержать горечь и гнев.
– Когда умрет Чин Лин, я снова осиротею, – тихо сказала она.
– Чин Лин? – Дженсон нахмурился. – Кто такая Чин Лин?
Она улыбнулась странной грустной улыбкой, словно знала что-то, недоступное другим.
– Сарина! – Он схватил ее за плечи и потряс: неужели у нее начался бред? – Сарина!
– Когда-нибудь я расскажу тебе о Чин Лин, – пробормотала она и, высвободившись, пошла к лестнице.
Он обнял ее за талию, помогая делать один шаг за другим, пока они не достигли второго этажа. Там она остановилась, отказываясь идти дальше.
– Иди за Майклом Стивеном, дорогой, – прошептала она, держась за перила. – Поторопись. – Где-то в ней угнездилась невыносимая боль, мешая ей смотреть на человека, которого она любила и которого, как она знала, ей больше никогда не увидеть.
Он вернулся через несколько минут, неся на руках их сына, который визжал и брыкался, завернутый в одеяло. В его маленькой ручке была зажата лопоухая коричневая тряпичная собачка.
– Я вернусь за тобой, Сарина, – пообещал Дженсон. – Как только Майкл Стивен окажется на борту корабля, я вернусь за тобой. И пусть простит меня Господь, но я надеюсь, что она умрет к тому времени. А если нет, я все равно силой заберу тебя отсюда.
Он был уже на полпути к выходу, когда она окликнула его:
– Дженсон! Пожалуйста, Дженсон, не мог бы ты обнять меня еще раз?
Он поставил сына на пол и поднялся по ступеням. Схватив ее дрожащее тело, он изо всех сил прижал ее к себе. В глубине его души зародилась невыносимая боль, и он пожалел, что не может умереть прямо сейчас, держа ее в объятиях.
– О Боже, Сарина, любимая, как я могу тебя оставить? – простонал он, чуть отстранив ее, чтобы заглянуть в ее измученное лицо. – Мы возьмем мадам Блю с собой, – решил он, внезапно преисполнившись надежды. – Таким образом, мы все сейчас же сможем покинуть этот дом.
– И заразить всю команду? – Зачем она проявила слабость и окликнула его? – Не глупи, Дженсон, – прошипела Сарина, собирая последние силы, чтобы оттолкнуть его. – Разве ты не видишь, что я умираю?
Его лицо побелело.
– Спаси нашего сына, – взмолилась она. – Сейчас ты должен думать только о его жизни.
Не говоря больше ни слова, Дженсон сбежал по ступеням вниз и поднял Майкла Стивена на руки.
– Я вернусь за тобой, глупая упрямица, что бы ты ни говорила!
Его крик прорезал тишину пустого дома, и Сарина невольно улыбнулась, но ее улыбка исчезла, как только она услышала стук захлопнувшейся двери.
Вернувшись в спальню мадам, она обессиленно упала в кресло рядом с кроватью и потянулась к иссохшей руке, лежащей на одеяле.
– Сарина? – донесся до нее угасающий шепот.
– Я здесь, Чин Лин.
– Ты не уехала с остальными?
– Нет.
– Ты все так же глупа. – Мадам Блю закашлялась, и из ее рта показались капельки крови, которые Сарине не хватило сил стереть.
– Да, – вздохнула Сарина, – я знаю. – Она крепче сжала пылающую руку мадам, откинулась на спинку кресла и заснула.
Она открыла глаза и попыталась встать, но помешала отчаянная боль в голове. Комнату прорезала полоска желтоватого света, и Сарина поморщилась, когда свет ударил ей в глаза. Кто открыл ставни? Кто поднял занавеси? Сарина застонала, снова пытаясь подняться, и снова обессиленно упала на кресло. Она потерла глаза руками, но упрямые белые зигзаги по-прежнему плясали перед нею, мешая смотреть.
Казалось, где-то неподалеку от нее сквозь лес из колышущихся зеленых листьев пробираются два пурпурно-красных фазана. Сейчас они наклонились над мадам Блю. Сарина шикнула на них. Она должна их прогнать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109