Долорес мечтательно засмеялась и обняла Рафаэля.
– Я знаю, в Майами есть славные места. Пожалуй, ты меня уговорил.
– Вот и отлично, – обрадовался Рафаэль. – И вообще, я думаю, со временем мы могли бы пожениться и путешествовать по свету.
– Давно пора, – ответила Долорес. – Я всю жизнь провела в Мексике. Самое время мне повидать заграницу.
С приходом Федерико работа на предприятии Мендеса Давилы оживилась. Но теперь у Мануэля и Хуана Антонио было меньше времени для общения. И как-то раз Хуан Антонио пригласил друга к себе – посидеть, опрокинуть по рюмочке, поболтать о том о сем. Однако Мануэль неожиданно заупрямился.
– Давай сходим куда-нибудь, например, в бар, в ресторан. Почему обязательно встречаться у Сонии?
Хуан Антонио прямо посмотрел на него:
– Потому что это теперь и мой дом. А у меня нам будет удобнее всего.
– Поехали лучше ко мне, – отвел глаза Мануэль.
– Тебе так неприятна Сония? – нахмурился Хуан Антонио.
– Да нет, не в этом дело.
– Ее может и не быть дома, – сказал Хуан Антонио и вдруг рассердился: – Слушай, Мануэль, если ты не поедешь ко мне, мы поссоримся. Более того, мы перестанем быть друзьями.
– Ну хорошо, хорошо, не злись. Поедем.
И друзья ударили по рукам.
Сония оказалась дома. Вопреки опасениям Мануэля, она была весела. Друзья с удовольствием выслушали ее рассказ о сегодняшней встрече с Рамоном и Маргаритой.
– Мы все время хохотали, как сумасшедшие, – смеялась она. – И в довершение всего я стану его мамой, так мы договорились. Как вам это?
– Я предпочитаю, чтобы ты была ему мамой, а не женой.
Сония с улыбкой махнула рукой.
– Наши отношения были чудесными, но мне надо было вовремя заметить, что наша любовь умерла.
– Когда у них с Маргаритой свадьба? – спросил Мануэль. Он смотрел на оживленную Сонию и ловил себя на мысли, что ему приятно в ее обществе. Давно он не чувствовал себя так легко в ее присутствии.
– Месяца через два, насколько я поняла, – ответила Сония. – Рамон сказал, что сообщит мне об этом первой.
– Прекрасно, – сказал Хуан Антонио. – Лучше всего сохранять добрые отношения с бывшими возлюбленными.
Сония легким шагом протанцевала по гостиной.
– Он был для меня чем-то особенным. И я для него тоже. Но вы этого не поймете.
– Почему? – возразил Мануэль. – Рамон уже не тот сосунок, каким мы его знали когда-то.
– Уже не тот, – подтвердила Сония. – Когда мы встретились, то оказались очень нужны друг другу. – Она задумалась и, подняв голову, спокойно сказала: – Я ни в чем не раскаиваюсь.
Мануэль молча смотрел на нее. Такая – решительная, веселая, уверенная в себе – она нравилась ему все больше и больше.
Федерико побывал дома у Летисии. Ушел он от нее в плохом настроении. Его поражало, почему она видит все в каком-то черном свете? Его возвращение на работу к Хуану Антонио Летисия восприняла с удовлетворением, но не поверила, что он может искренне хорошо относиться к своему хозяину. В этом примирении она увидела лишь уловку юноши, не желавшего терять выгодное место. Летисия считала себя умнее всех, но Фико с грустью понимал, что она не может умно распорядиться даже собственной жизнью.
Моника поспешила поделиться с матерью тем, что сказал ей Эдуардо.
– Я знала, что так и будет! – радостно воскликнула Даниэла.
На Монику напало веселье:
– Он будет одновременно отцом и братом Хуана Мануэля!
– Хуану Мануэлю незачем знать, что его отец – Альберто.
Но Моника не согласилась:
– Лучше, чтобы он знал правду. В самый неожиданный момент Альберто может объявиться и рассказать ему все. Представляешь, что может тогда произойти?
Даниэла поморщилась. Действительно, от этого мерзавца можно было ожидать что угодно.
– Надеюсь, Лало и Херардо скоро узнают, уехал он или нет, – сказала Моника.
Даниэла ответила:
– Я думаю, что его нет в Мексике. Сама посуди, Иренэ в ярости. Она не успокоится, пока не найдет его. Нет, Альберто не стал бы рисковать.
Моника подумала об Иренэ. В каком же она должна быть отчаянии, если даже решилась позвонить Даниэле.
– У нее не все в порядке с головой, – сказала Даниэла. – Я наговорила ей ужасные вещи, да простит меня Господь, но я презираю ее, Моника, презираю и ненавижу.
– Еще бы, мамочка, – отозвалась Моника.
– Если бы не она, моему сыну исполнилось бы уже восемь лет, – с тоской произнесла Даниэла.
– Не думай об этом, мама, – сжала ее руку дочь. – Ты расстроишься, а это тебе сейчас ни к чему.
– От этой тоски мне не избавиться. Она всегда в моем сердце.
Моника жалостливо глядела на нее. Теперь, когда у нее самой был сын, она особенно остро ощутила боль, которая терзала Даниэлу.
Утром Даниэла стала расспрашивать Джину, как прошел первый вечер дома. Джина вела себя загадочно. По ее словам, дети были счастливы и до самой ночи играли с ней и Фелипе, который притащил откуда-то маски и устроил настоящий маскарад.
– Ну а потом?
– А что потом? – пожала плечами Джина. – Я спала у себя, а Фелипе постелила в гостиной.
– Как в гостиной? – поразилась Даниэла.
– А что же ты хотела? Мы ведь еще не поженились. Я девушка порядочная! – задрав нос, произнесла Джина. – Вот после свадьбы… – и она выразительно посмотрела на подругу.
Даниэла расхохоталась.
– Только тебе может такое прийти в голову. Бедный Фелипе! Он просто святой, если выносит тебя, честное слово.
Джина отвернулась, но на лице ее появилась улыбка.
Матиас пришел только на следующий день, когда Иренэ уже потеряла всякую надежду. Он вел себя совсем не так, как прежде. Он пришел диктовать свои условия.
– Я буду каждый месяц давать тебе деньги, чтобы ты могла платить за дом и позволить себе маленькие радости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151