– возразила Даниэла.
– Любовь и гордость – разные вещи! – не сдавалась Сония.
– А что бы ты хотела? Чтобы я упала перед ним на колени и залилась слезами, как ты перед Рамоном? – гневно сверкнула глазами Даниэла. – В отличие от тебя, я не собираюсь делить любимого мужчину ни с кем. С помощью шантажа ты можешь удержать Рамона, но в мыслях он далеко от тебя. Какой в этом смысл?
– Не знаю, отдаешь ли ты себе отчет в том, как ты меня оскорбила? – спросила Сония, и нижняя губа у нее задрожала.
– Я тебя не оскорбила, а сказала правду! – резко ответила Даниэла.
– Иногда мне кажется, что ты не так уж сильно любила моего брата… – грустно покачала головой Сония.
– Я не собираюсь продолжать этот спор! – отрезала Даниэла.
– И Монику ты тоже не очень любила. Тебе нужно было любой ценой помешать ей уйти к этому человеку, который был твоим мужем, – выпалила Сония. – А теперь все страдают по твоей вине! Из-за твоего прошлого!
– Да? Мне очень приятно узнать от тебя, что, оказывается, я виновата во всем, – ледяным тоном произнесла Даниэла.
– А мне приятно было узнать, как низко ты меня ценишь, – дрожащим голосом сказала Сония.
– Неправда! Я тебя люблю. И ты это знаешь! – Даниэла поняла, что перегнула палку.
– Никто меня не любит! – буркнула Сония и поднялась, собираясь уйти. – Лучше я уйду.
– Сония!.. – окликнула ее Даниэла.
– Нам не о чем больше говорить! – сказала Сония. Уходя, она столкнулась в дверях с Джиной.
– Ты уже уходишь? – спросила Джина, но Сония выбежала из комнаты. Джина посмотрела на огорченное лицо Даниэлы и спросила: – Что, опять проблемы?
– Вроде того… – уклончиво ответил Ханс и, осуждающе глядя на Даниэлу, сказал: – Вы с Сонией обе были очень взвинчены, Даниэла.
– Я чувствую себя отвратительно! Я была груба с ней, – Даниэла огорченно покачала головой. – Не знаю… Сама не понимаю, что на меня нашло. Зачем я ей столько всего наговорила?!
– Ай, полно, Даниэла! Завтра вы обо всем забудете и помиритесь! – отмахнулась Джина.
– А ты все это время была с Фелипе? – полюбопытствовала Даниэла.
Джина кивнула в ответ.
– Представь себе, мы снова поцапались! Как это на нас не похоже, правда? – рассмеялась Джина.
– Фелипе все еще любит тебя, – сказала Даниэла.
– Какой же я был идиот! – схватился за голову Ханс – Ты использовала меня, чтобы возбудить ревность Фелипе, а я позволил играть с собой… Как и восемь лет назад! Мне не следовало приезжать сюда из Германии.
– Ради Бога, хватит на сегодня споров! – взмолилась Даниэла.
Джина устало опустилась в кресло.
– Я сейчас не в том настроении, чтобы выслушивать упреки… Мне очень плохо! – сказала она, уныло глядя перед собой.
– Ты сама заварила эту кашу, разве не так? – спросила Даниэла.
– Есть вещи, которые бесполезно отрицать, – ответила Джина, поджав губы.
– Ну, с меня хватит! – произнесла Даниэла и встала. – Я оставляю вас одних. Можете ругаться, сколько хотите! А у меня голова раскалывается.
Даниэла вышла из гостиной. Джина и Ханс остались вдвоем. Ханс рамышлял о чем-то, рассеянно поглаживая себя по подбородку.
– То, что ты сейчас сказал, Ханс, это ужасно… Но ведь ты так не думаешь, правда? – спросила Джина, заглядывая ему в глаза.
– Нет, я именно так думаю! Ты никогда меня не любила! Только пользовалась мной, чтобы завлечь Фелипе, – повторил Ханс.
– Нет, Ханс, я тебя очень люблю. Ты всегда был так добр ко мне! – Джина испугалась, что она может потерять и Ханса.
– Нет, это никуда не годится! Если ты действительно меня любишь, давай поженимся и как можно скорее, – сказал Ханс.
– Да вот… я никак не решусь, – заколебалась Джина.
– Все ясно! Если бы ты меня любила, Джина, все сомнения отпали бы сами собой, – выговорил Ханс, нахмурившись.
– Дай мне еще немного времени! – попросила Джина. – Совсем немного! Ты уже столько ждал, потерпи еще, что тебе стоит?
Проводив Ханса, Джина поднялась на второй этаж и зашла в спальню Даниэлы. Даниэла только что приняла душ и сушила волосы феном, сидя перед зеркалом. Она увидела Джину и отключила фен.
– Вы с Фелипе сошли с ума! – заявила Даниэла, глядя на расстроенное лицо подруги. – Тебе следовало воспользоваться случаем и постараться, чтобы он простил тебя.
– Я старалась… Видит Бог, что я старалась! Все шло очень хорошо до тех пор, пока он не начал обвинять меня в аморальном поведении. Черт-те чего наговорил! Ну и я ответила ему тем же. Честное слово, я не смогла сдержаться! – сокрушалась Джина.
– Что ты ему сказала? – спросила Даниэла, заподозрив неладное.
– Я ему сказала… точнее, намекнула, что Джина Даниэла и Густаво – не его дети, – выпалила Джина.
– Как ты посмела? – подскочила от неожиданности Даниэла. Она задыхалась от возмущения. – Извини, но это уж слишком! Бедняга Фелипе! Представляю, какие мысли роятся у него в голове! А тут еще Ханс… Знаешь, он абсолютно прав: ты используешь его в своих целях и больше ничего!
Даниэла сердито отвернулась от подруги и опять включила фен, хотя волосы у нее уже высохли. Джина виновато потопталась у двери, вздохнула и ушла к себе в комнату. Она уже ничего не в силах была объяснить и хотела только одного: спать!
После разговора с Даниэлой Хуан Антонио поехал прямиком к дочери. Он скажет ей всю правду об этом негодяе, ее муженьке! Она ни минуты больше не останется в его доме! Хуан Антонио думал, что стоит ему сказать Монике, что Иренэ ждет ребенка от Альберто, она сама соберет свои вещи, но все вышло не так… Моника очень обрадовалась отцу, но, когда он попытался открыть ей глаза на Альберто, Моника просто не слушала его. Альберто, конечно, все отрицал.
– Чего только вы не выдумаете для того, чтобы разлучить нас с Моникой, а мы счастливы и любим друг друга, – сказал Альберто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151