– Я решила встретиться не для того, чтобы упрекать или оскорблять тебя, – успокоила его Сония.
– Чего же ты хочешь? – спросил Рамон.
– Я много думала все это время. И знаешь, мне удалось успокоиться. Несмотря ни на что я хочу, чтобы мы остались друзьями, – тепло сказала женщина.
– Я всегда хотел этого, Сония, – остановился молодой человек. – Но ты сама не желала…
Она прервала его:
– Я поняла, что все это было неизбежно. Я имею в виду твои отношения с Маргаритой.
– Никто из нас не добивался этого. Клянусь тебе, все вышло само собой, случайно, – прижал руки к груди Рамон.
– Было бы глупо удерживать тебя, Рамон, – вздохнула Сония. – Ты имеешь право любить девушку своего возраста, создать с ней нормальную семью…
Рамон смотрел на нее с нежностью, которая удивила его самого.
– Я так многим обязан тебе. Без тебя я не стал бы тем, кем сейчас являюсь, – сказал он искренне.
– Я тебе обязана не меньше. Благодаря тебе я вырвалась из болота жизни с Энрике, почувствовала себя женщиной, – она помолчала. – Я люблю тебя, Рамон. Будь счастлив!
Дениз наконец впустили к Монике. Та немного привела себя в порядок. Ребенок был у нее на руках.
– Какое чудо! – сказала Дениз, глядя на мальчика.
– Я буду его очень любить, – промолвила Моника.
– Ты уже решила, какое имя ему дать?
– Нет, Дениз, – задумчиво произнесла молодая мать. – Еще будет время подумать. Во всяком случае, ничего похожего на «Альберто».
– Хорошо, что он похож на тебя.
– Мой мальчик. Мой чудесный малыш, – прошептала Моника, наклоняясь к младенцу, который мирно посапывал в конвертике.
– Все-таки Моника странно себя ведет. Как можно столько времени не сообщать никому, где находишься? Она же понимает, что мы все беспокоимся о ней, – возмущенно заговорил Эдуардо.
Они шли с Федерико по улице. Мимо проносились машины, двигались прохожие, тени от деревьев падали на лица, сверкающие витрины бросали на них блики, но вся эта симфония большого города не трогала молодых людей.
– Она, должно быть, очень подавлена. Бог знает, что творится у нее в душе.
– Когда она должна родить? – задумчиво спросил Лало.
– Кажется, на днях, верно?
– По-моему, да. Может быть, уже родила.
Лало прикусил губу.
Херардо и Фелипе спускались по лестнице адвокатской конторы «Бретон и Пенья».
– Что бы ты ни говорил, но все это время ты живешь, как во сне, – рассуждал Херардо.
– С чего ты взял? Мне очень хорошо.
– Меня ты не обманешь. Ты надеялся, что Джина будет бегать за тобой и умолять о прощении.
– А разве это не было бы справедливо? – возмущенно спросил Фелипе.
– Нет. Справедливо и правильно было бы вам обоим забыть обо всем и начать жизнь сначала.
– Чтобы прожить еще восемь лет до очередного возвращения Ханса? – горько засмеялся Фелипе. – Хотя через восемь лет Джина будет в доме престарелых.
– Ты тоже, – поднял палец Херардо.
Друзья расхохотались и вышли на улицу.
Джина вошла в гостиную взволнованная. Даниэла рассеянно взглянула на нее – мысленно она была уже в Монтеррее.
– Одна птичка мне напела, что Иренэ на днях открывает свой Дом моделей. И что она вела переговоры со всеми нашими торговцами.
– Дела Иренэ меня не волнуют, – сухо сказала Даниэла.
– Она не нанесет ущерба вашей фирме? – испуганно спросила Мария.
– Я не хочу думать об этом. Иренэ всегда все выходит боком, – презрительно отозвалась Даниэла.
– Другого она и не заслуживает, – кивнула Джина.
– Господь справедлив. Кто творит зло, получает наказание, – согласилась Мария.
– Я, наверное, тоже принесла кому-то зло, – вздохнула Даниэла и пошла к себе собирать чемоданы. Джина направилась за ней, чтобы помочь подруге.
– Зачем тебе в Монтеррее столько одежды? Ты что, собираешься там жить? – спросила она, увидев гору платьев, которые достала из шкафа Даниэла.
– Я не вернусь, пока Моника не решит вернуться сюда.
– А если она не захочет?
– Я останусь с ней, – твердо сказала Даниэла.
– Тогда придется дать нашему Дому моделей мое имя, – грустно улыбнулась Джина.
Тут в дверь постучали. Вошла Мария и озабоченно сообщила:
– Извините, сеньора, пришел сеньор Алехандро. Он хочет вас видеть.
Джина покачала головой. Даниэла встала:
– Впусти его, Мария.
– Что случилось, Алехандро? – спросила она, когда тот вошел.
– Простите, что потревожил вас, – сказал он. – Меня вдруг охватил страх.
Алехандро подошел к Даниэле и взглянул ей прямо в глаза:
– Я боюсь, что твое сближение с дочерью предвещает примирение с бывшим мужем.
Он вздохнул и продолжил, не отводя от нее глаз:
– Мы никогда не говорили об этом, Даниэла. Но я люблю тебя. И ты это знаешь.
– Алехандро, умоляю тебя, – устало произнесла та. Она не кокетничала – только этого ей не хватало в такую минуту!
Алехандро, с его тонкой душой, все понимал.
– Я знаю, что сейчас не подходящий момент говорить об этом. Но я действительно люблю тебя, не забывай.
Даниэла покачала головой.
Глава 40
Аманду уже давно беспокоило поведение Рубена. Он целыми днями где-то пропадал. Часто от него пахло вином. Подросток стал грубить взрослым. А в последнее время она заметила, что внук иногда ускользает из дома по ночам. Да еще эта история с деньгами! Самые черные мысли роились в ее сознании. Аманда почему-то вспомнила Альберто. «Яблоко от яблони недалеко падает», – не выходило у нее из головы. Она решила поговорить с Каролиной, надеясь, что мать лучше справится с сыном, чем бабушка, которую Рубен ни во что не ставил. Но Каролина досадливо отмахнулась от него. «Опять мама со своими глупостями», – раздраженно подумала она. И тогда Аманда произнесла слова, которых испугалась и сама:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151