А засыпался я на домашнем сочинении. Было оно на тему "Мое детство". Я его даже
не прочел, когда сдавал учительнице. А начиналось мое сочинение, оказывается,
так:
"В детстве мне больше всего нравилось собирать цветы и играть в куклы. Еще мне
нравилось примерять мамины туфли на высоком каблуке.
А мечта у меня была -- стать ткачихой.
Но судьба распорядилась по-другому. Туфли пришлось поменять на кирзовые сапоги.
Цветы -- на гранаты. А куклы -- на пулемет.
Мною лично было подожжено 3 склада, взорвано 2 моста, пущено под откос 4
поезда, подбито 10 немецких машин.
Детство мое было голодное и холодное. Война отняла у меня детство..."
Дальше буквы расплывались, потому что были чем-то закапаны...
Парле ву франсэ?

Я учился в знаменитой школе на углу Жуковского и Маяковского.
Учился я в ней не потому, что она знаменита. А она знаменита не потому, что я в
ней учился. Знаменита она потому, что в ней учились знаменитости: Инна
Варшавская, Станислав Ландграф, Борис Смолкин, Кирилл Набутов, Даниил Мишин,
Александр Невзоров и другие артисты. И еще какой-то знаменитый дирижер, не
помню, правда, его фамилию и чем он дирижировал.
Знаменита эта школа и тем, что она -- с французским уклоном.
Я же учился в ней потому, что она стояла рядом с нашим домом. Если бы не это
рядовое обстоятельство, родители ни за что бы меня в нее не отдали. Они
считали, что из школы с уклоном выходят дети со сдвигом.
Когда меня спрашивают, говорю ли я по-французски, я отвечаю, что говорю, но
только с теми, кто учился в этой школе.
Помню, как учительница велела мне перевести выражение "арт-абстрэ" (абстрактное
искусство). Я перевел:
-- Артобстрел.
-- Тройка, -- сказала учительница. -- По смыслу правильно.
Несмотря на плохие оценки по французскому языку, мои родители думали, что я
учусь хорошо, так как время от времени в моем дневнике появлялась запись
учительницы: "Болтал на французском".
Однажды нам объявили, что в нашу школу едет делегация французских школьников.
Когда делегация приехала, мы удивились, что французские школьники такие старые.
Им было лет по двадцать. Мы даже подумали, что это -- делегация французских
второгодников.
Но оказалось, что это были учащиеся Эколь нормаль (Нормальной школы). Так у них
называется институт.
Накануне приезда делегации учительница нам сказала:
-- Вам дается уникальная возможность поговорить с живыми французами.
Можно было подумать, что до этого мы говорили с мертвыми.
Французы оказались действительно живыми. Даже слишком. Если бы мы так шумели,
учительница сразу бы сделала нам замечание. "Что за восточный базар?!" --
закричала бы она еще громче, чем мы.
Но это был не восточный базар, а западный. И поэтому учительница только
улыбалась впервые накрашенными губами.
Мы же молчали, как партизаны на допросе. Хотя учительница шептала нам одним
углом рта: "Сейчас же начинайте с ними о чем-нибудь говорить!"
Но так уж устроены школьники: они молчат, когда учитель их спрашивает, и
болтают, когда он просит их помолчать.
Наконец я набрался храбрости и подошел к одному из французов. Помня, что передо
мной второгодник, я его спросил:
-- Говорите ли по-французски? *
-- Уи! -- обрадовался он, что в переводе значило: "Да, конечно, говорю, что за
глупый вопрос, ведь я же родился, живу и учусь во Франции!" И добавил: -- Меня
зовут Мишель. А тебя?
-- А меня -- по-другому, -- сказал я и задумался.
Я задумался, как правильней ответить. Дело в том, что ударение во французском
языке -- всегда на последнем слоге. Очень простой язык. И вот я задумался, как
же меня зовут: "Кустя" или "Костя"?
Я выбрал средний вариант:
-- Меня зовут Кость, -- сказал я. -- А тебя?
-- А меня, скорей всего, Миша, -- сказал Мишель.
Мы замолчали. Причем каждый молчал на своем языке.
Вдруг неожиданно для самого себя я сказал:
-- Москва -- столица нашей родины! Наша родина богата углем, нефтью, людьми,
картошкой и другими полезными ископаемыми.
-- А я -- бедный студент, -- вдруг сказал Мишель. -- Моей стипендии не хватает
даже на то, чтобы купить новый автомобиль. И поэтому я езжу -- на старом. Или
на отцовском. Я в России -- только второй раз. А сколько раз ты был во
Франции?
Я стал складывать в уме ответ по-французски. Судя по тому, как ходили мускулы
моего лба, Мишель, наверно, подумал, что мне не сосчитать, сколько раз я там
был.
И вот, подумав, я говорю, аккуратно выкатывая из горла французские слова:
-- Я был во Франции ноль раз!
-- А чего ж ты? -- удивился Мишель. -- Надо съездить.
Он так буднично сказал это "надо" ("иль фо"), что я так же буднично ему
ответил:
-- Иль фо бы!
Мы опять замолчали.
Наконец, чтобы как-то продолжить разговор, я сказал:
-- Еще я не был в Канаде.
Мишель оживился:
-- О, мне приходилось бывать в Канаде! Очень красивая страна!
Я же видел Канаду только на карте мира и поэтому сказал:
-- Зеленого цвета.
-- Да, -- согласился Мишель, -- Очень зеленая страна. Очень много травы.
Разговор получался интересным. Нам было что рассказать друг другу.
-- Еще есть такая страна -- Италия, -- сказал я.
-- Ну, в Италии, к сожалению, я бываю редко, -- сказал Мишель. -- Только -- на
каникулах. Очень необычная страна.
-- Да, необычная, -- сказал я. -- Похожа на сапог.
-- Ты там бывал? -- спросил Мишель.
-- Зачем же мне там бывать, -- сказал я, -- если я и так знаю, на что она
похожа?
Дальше я стал рассказывать о том, как я не был в других странах. Рассказывал я
по принципу: "В Китае живут китайцы. В Японии -- японцы. В Австралии страусы. А
в Австрии -- Штраусы". Представление об Англии у меня было весьма туманное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13