В связи с тяжелым материальным
положением.
Японец тут же, не отходя от кабины, связался с японским консульством, и этот
друг довольно быстро уехал в Страну восходящего солнца, отсидев предварительно
солидный срок в одном из лагерей Страны заходящего солнца.
В Японии его спросили, кем бы он хотел стать. А поскольку он был водителем
первого класса и только на тракторе отпахал тридцать лет, причем, на одном и
том же, то он сказал, что хотел бы стать трактористом.
Ну, выдали ему трактор, он быстро нашел кабину, залез в нее, но не знает, с
чего начать, как сдвинуться хотя бы одним колесом. Говорит: "Нет ли у вас,
японский городовой, другого трактора? Чтоб без этой электронной чепухи". Ну,
дали ему другой трактор, более старый, -- он опять говорит: "А нет ли у вас
совсем старого? Чтоб с ручным переключением скоростей и чтоб рычаги изоляцией
были обмотаны. И чтоб без экранов и кнопок. Я, -- говорит, -- водитель первого
класса. Руками все могу, а пальцами -- нет". Они говорят: "Есь один сякой
трактор. Доисторисеский. Но он музея. Потомуся много-много денег ситоит.
Давайте, -- говорят, -- мы вам лусе дадим хоросий-хоросий пенсия и отправим на
заслузеный одых".
Ну, а тот японский лесоруб, рассказывал дядька, сидит в своей лесорубной машине
весь в белом, как японский бог, и ни черта не делает, только на кнопки жмет.
А машина его, значит, к нашему дереву подползает, и выдвигаются из нее две
такие железные лапы: одна берет дерево у самого корня, а другая -- у самой
кроны. Потом выдвигается пила и -- вжик! -- дерево спилено. Но пока стоит и не
падает, куда бог послал, разгоняя во все стороны лесорубов.
И что еще смешно -- в процессе пиления выдвигается из машины дополнительная
хреновина с полиэтиленовым пакетом. Все опилки туда ссыпаются, а она пакет тут
же заклеивает и этикеточку налепляет.
Потом выдвигается другая хреновина и срезает все ветки. Причем за ней
опять-таки идет пакет, но уже покрупней, все ветки туда ссыпаются, пакет
заклеивается, этикетка присобачивается.
Но самое смешное -- это пень. Он получается такой низкий, что на него даже не
присесть. Даже японскому лесорубу.
Но и при всем при этом вылезают из машины такие руки-крюки -- цап этот пень!
-- рубит корни и вместе с ними в пакет. И опять -- этикеточку.
Но и это не все. Этот многорукий дракон закапывает после себя, как воспитанная
кошка, ямку и втыкает туда нежный саженец.
Я спросил у дядьки:
-- А что, этот японец все делал в пакеты?
-- Все, -- сказал дядька. -- Все продукты своей жизнедеятельности -- в пакет с
бирочкой. Ничего после себя на нашей земле не оставил.
Единственное, что он оставил -- это машину в подарок. Ну, мужиков наших
разобрало: "А все ли эта тварь распилить может?"
Оказалось -- не все. На первом же ржавом рельсе она себе зубы и обломала.
То есть японская техника -- ничто супротив русской смекалки!
И потом мужики наши работу свою любят: на кой им из-за этой восточной змеюки
лишаться труда и зарплаты! Что ж это за железный товарищ, который заменяет
труд ста человек, а пьет только бензин?!
А что поезд чуть не перевернулся, так это опять же из-за нее. Она же тот рельс
все-таки прогрызла до половины!
Все мы вышли из леса, говорил дядька.
Умер он от давления. Его бревном придавило.
Однокашники

Мы не собираемся, не перезваниваемся, не переписываемся и не
собираемся перезваниваться, переписываться и собираться. Но я слежу за жизнью
моих однокашников, это совсем не трудно: главное -- внимательно читать,
слушать, смотреть.
Читаю как-то в газете заметку "Опять двойня!": "Очередную двойню
принесла Ольга Бороздина". Правда, потом мне сказали, что Бороздиных в России
-- до черта и более! Но я почему-то уверен, что это наша двойню принесла. Она и
в школе-то была двоечницей!
А то как-то читаю: "А. Кудрявцев, генерал авиации, посетил американский
авианосец "Эйзенхауэр". А на авианосце, думаю, наверняка не знают, что генерал
авиаци вылетел из школы в седьмом классе!
Через год читаю в той же газете: "Грузчик Кудрявцев разбил голову кладовщику
из-за ящика пива". Молодец, думаю! Высунулся из-за ящика и стукнул врага
бутылкой по голове! Солдатская смекалка!
А то вот такое читаю: "Отечественная наука понесла тяжелую утрату, ушел
навсегда из жизни выдающийся ученый Борис Иванов". И вдруг буквально через
неделю или через год -- по телевизору: "В красном углу -- Иванов, мастер спорта
по боксу". Ну, думаю, Борька поднялся! Правда, его по телевизору не узнать. Он
худенький обычно был, в очках, мы его, собственно, за это и лупили, а тут морда
раздутая, в пятнах. Может, думаю, с телевизором чего? Кнопки нажиимаю -- еще
хуже: кровоподтеки пошли, нос по щекам размазался!
С Кирилловым -- тоже интересно: в школе он отстающим был, а сейчас всех
обогнал. Нашим сейчас всем по 30, а ему -- 72.
С Зониным еще интересней: утонул на рыбалке, стал тренером "Зенита", еще раз
утонул, но уже на охоте, уволился из "Зенита", выплыл, стал членом общества
"Память" и свалил в Израиль.
А Аркаша Баршай, такое чувство, что заметает следы: он -- то Бардшай, то
Баркшай, то Барабаш, то вообще Бадхен. И имена меняет. Но профессия всегда одна
и та же: музыкант.
Ира Березина -- толкательница ядра. И в это можно поверить: помню, как она
пыталась мне толкнуть ломаный магнитофон.
Но тут вдруг по радио демонстрируют балет "Лебединое озеро". Объявляют:
"Одетта -- Березина". Ну, в школе она всегда была одета. Один раз только ей в
дневнике записали: "Пришла на физкультуру без одежды".
Но самое интересное -- дальше:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13