Лили знала, кто ее окликнул, и, услышав знакомый голос, вскрикнула от радости. Выглянув из-за массивной фигуры лорда Грейдона, она увидела своего учителя. Он стоял в дверях Уилборн-Плэйса, держа в руках шляпу.
– Леди Лилиан, – начал Чарльз Кассин, – как хорошо, что вы вернулись. Я так надеялся, что застану… – дыхание со свистом вырывалось из его груди, пока она взбегала по ступенькам, чтобы броситься к нему на шею, – …вас.
Она не знала, почему вдруг расплакалась. Это было ужасно неловко и глупо. Но она была так рада видеть его, человека, который много лет был ее единственным голосом. Он был ее учителем, ее дорогим другом. Счастье от встречи с ним среди всех этих лондонских соблазнов не поддавалось описанию.
– Дорогая леди Лилиан, – мягко сказал он, похлопывая ее по плечу рукой, державшей шляпу. – Я очень скучал без вас и приехал сюда исключительно ради того, чтобы вас увидеть.
Лили, всхлипывая, отстранилась, кончиками пальцев вытерла слезы и жестами спросила:
«Почему вы так долго не приезжали? Я давно просила Эрона послать вам приглашение».
Он порылся в кармане накидки, извлек носовой платок и сунул его ей в руки.
– Надо было найти кого-то, кому я мог бы вверить школу и моих учеников в мое отсутствие. Если бы не лорд Кардемор, я сомневаюсь, что смог бы приехать ко времени вашего бала. Ему каким-то образом удалось заманить к нам двух учителей-практикантов из французского института. Не могу вам передать, какое это благо.
«О да. Конечно, – жестом показала Лили, улыбнувшись ему сквозь слезы. Она не могла наглядеться на его милое родное лицо. – Я знаю, как самозабвенно вы работаете, и так благодарна вам за то, что вы смогли приехать. Это так много значит для меня!» Она схватила его руку, как в детстве, и поцеловала.
Посмеиваясь, он снова потрепал ее по плечу.
– Теперь все наоборот, миледи. Это для меня большая честь. Я невероятно рад, что смогу увидеть дебют моего мотылька. Не будете ли вы добры представить меня этому джентльмену, который так терпеливо ждет здесь? И тогда я смогу уйти. Я и так слишком долго пробыл у вашего брата…
«Пожалуйста! – умоляла она. – Задержитесь еще на часок, если можете. Мне так много надо вам рассказать».
Он молча посмотрел ей в глаза и кивнул.
– Хорошо, дорогая. Если вы уверены, что лорд Кардемор не станет возражать…
Лорд Кардемор не возражал. Больше того, насколько мог заключить Грейдон, сидя спустя полчаса в гостиной, мистер Чарльз Кассин был принят с распростертыми объятиями. Граф и его сестра, сидя по обе стороны от причисленного к лику святых мистера Кассина, радостно беседовали. По быстрому движению рук Лили было видно, что ей многое надо было сказать, и впервые за последний месяц Грейдон был единственным человеком в комнате, кто не мог понять ни слова из того, что она говорила. От этого ему было слегка не по себе. Он чувствовал себя так, словно внезапно стал невидимым. Лили говорила ему раньше о том, каким тяжелым было это ощущение, и он сочувствовал ей со всей искренностью человека, которому не доводилось испытывать ничего подобного. Сейчас он в этом убедился на собственном опыте.
Чарльз Кассин удивил его. Грейдон представлял себе учителя Лили человеком пожилым, если не стариком. На самом деле он оказался мужчиной лет тридцати, высоким и довольно красивым. Поразительно красивым, если говорить честно. Взлетающие при каждом движении головы прямые черные волосы обрамляли его классически правильное мужественное лицо. Он держался спокойно и учтиво, одет был просто и неброско, но ему это шло. Он говорил мягким, ровным голосом и не сводил с Лили глаз. Было очевидно, что их связывала тесная дружба. Лили смотрела на Чарльза Кассина с нескрываемым обожанием, и Грейдон с щемящим чувством ревности заподозрил, что она любит этого человека.
– Мы многого достигли в нашей школе, – говорил сейчас Чарльз Кассин, – и это во многом благодаря любезности лорда Кардемора, – он кивнул в сторону графа, который сидел, небрежно откинувшись на спинку кресла. – Боюсь, что без такого покровительства школа давно бы уже прекратила свое существование.
– Вздор, – произнес Кардемор. – Мои скромные усилия были бы бессмысленными без вашего подхода и программы. Основное сделали вы.
Чарльз Кассин вспыхнул от комплимента. Еще бы! Добрые слова, прозвучавшие из уст графа Кардемора, способны вызвать шок у кого угодно.
– Не знаю, насколько это так, но очень любезно с вашей стороны говорить это, милорд. Для нас самая трудная задача – преодолеть давнее заблуждение научной общественности Англии в том, что язык жестов способствует аморальности в среде глухонемых людей. Я чувствовал себя довольно обескураженным до тех пор, пока мистер Локли не оставил нас в покое несколько месяцев назад. Не знаю, что произошло, но он прекратил свои попытки добиться того, чтобы наше заведение закрыли.
Для Грейдона не осталась незамеченной хитрая улыбка на лице графа Кардемора. Увидев ее, он сразу догадался, кто заставил замолчать критиков мистера Кассина.
– Теперь вы понимаете, почему мне было так трудно выбраться сюда.
Руки Лили радостно запорхали в ответ. Кардемор согласно кивал тому, что она говорила, а мистер Кассин ответил ей:
– Я тоже, моя дорогая.
Грейдон закинул ногу на ногу и вздохнул. Он чувствовал себя так, словно находился в чужой стране, где все вокруг говорили на незнакомом языке.
– Вы очень добры, моя дорогая, – ответил мистер Кассин после того, как порхания продолжились. – И лорд Кардемор был настолько любезен, что предложил мне приют, но я уже снял удобные комнаты на то время, пока буду в Лондоне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63