Это действительно была
ее лучшая картина. На ней был изображен прекрасный город,
застроенный удивительными, ажурными, почти воздушными, дворцами.
И среди этих дворцов по воздуху летали люди - у них были
маленькие ранцы с реактивными двигателями за спиной. И было в
том городе очень много света, потому что в небе над городом
висело сразу три солнца - одно настоящее, а два других были
зеркалами-спутниками, освещавшими город из космоса. И наверное
от того, что в этом городе было три солнца, в нем царило вечное
лето, и на всех этажах воздушных дворцов были висячие сады с
пальмами и другой тропической растительностью, и с этажа на этаж
стекали небольшие, но очень красивые водопады...
Алена прошла в ванную, чтобы отмыть с рук краски. Она не
включила свет: электричества днем все равно не было, его давали
только вечером на пол-часа, в течении которых работал
единственный в Московии телевизионный канал. ("Зеленые" долго
колебались, не прикрыть ли телевидение вовсе, как источник
вредного радиоизлучения, но пока все-таки решили сохранить его в
качестве орудия экологической пропаганды.) Алена чуть-чуть
приоткрыла кран для непитьевой воды, потекла вялая струйка
коричневатой жидкости, воняющей керосином, и на счетчике быстро
запрыгали рубли. Когда-то этот кран был краном для горячей воды.
Потом цены на топливо поднялись до такой высоты, что доставку
горячей воды на дом во всей Москве могли себе позволить лишь
несколько толстосумов. А когда пришли "зеленые", они и вовсе
прикрыли теплоцентрали как экологически вредные объекты.
Взглянув на счетчик, Алена испуганно закрыла кран, и стала
махать руками, чтобы они быстрее высохли - не хотелось пачкать
полотенце, его стирка обходилась слишком дорого. Понюхала руки.
Они пахли керосином. Алена дотронулась до кувшина с питьевой
водой и заколебалась. Питьевую воду давали раз в сутки, утром,
на 15 минут, и стоила она гораздо дороже непитьевой. Нет,
все-таки она не могла отказать себе в маленькой роскоши:
плеснула на руку несколько капель питьевой воды, и медленно, как
бы смакуя это приятное ощущение, растерла питьевую воду по руке.
Затем она быстро оделась, завернула картину и отправилась в
центр, к перекупщику...


13. Развертывание десанта.

...Шар упал прямо с неба. Никто не видел как он падал,
наверное потому, что он был небольшим, метра полтора в диаметре,
и спускался на парашюте из тончайшей прозрачной пленки. С глухим
ударом он коснулся земли, распугав голубей в тихом московском
переулке. Парашют автоматически отделился от шара и тут же был
унесен ветром. Несколько секунд шар лежал неподвижно, и самые
смелые из голубей уже было вернулись на место, но тут же были
вынуждены вспорхнуть снова: шар начал раскрываться.
Он раскрывался так, как раскрывается свернувшийся в клубок
ежик: руки, ноги и голова появились откуда-то изнутри, спина
распрямилась, и робот встал на ноги. Несколько секунд он
оглядывался по сторонам. Потом навел свой лазер на асфальт
мостовой. Асфальт на секунду вспыхнул и от него отделилось
маленькое облачко. Потом он навел лазер на стену ближайшего
дома, на дерево, на землю, на стоявший на обочине автомобиль, и
на всем вспыхивали вспышки, испарявшие по нескольку грамм
вещества. Спектр вспышки от автомобиля заинтересовал робота. Он
подошел к машине, и отрезал лазером сначала крыло, потом капот.
Пробегавший мимо мальчишка остановился в изумлении, широко
раскрыв рот. Робот продолжал работать, не обращая на него
никакого внимания. Вот он раскрыл у себя на брюхе какую-то
дверцу, и оттуда высыпалось с пол-дюжины маленьких механизмов,
похожих на крабов, ощетинившихся металлическими ногами и
клешнями. Робот стал нарезать двигатель автомобиля на ломтики и
кидать их "крабам". Те тоже дружно принялись за работу. Один из
них отщипывал от ломтиков металла совсем маленькие кусочки,
быстро вращал их между своими клешнями, и кусочки на глазах
превращались в маленькие винтики, которые "краб" просто бросал
на землю вокруг себя, и отщипывал новый кусочек металла. Другой
"краб" точно так же изготавливал шестеренки. Третий,
предварительно нагрев кусок металла своим маленьким лазером,
растягивал его в длинный провод.
Двое крабов отошли на несколько метров, туда где кончался
асфальт и начиналась голая земля. Они направили свои лазеры
прямо на землю, она слегка задымилась и начала светлеть,
становясь песком, который быстро плавился и превращался в
стекло. Один из "крабов" выхватывал из земли комки полужидкого
стекла, быстро вращал их между своими клешнями и одну за другой
отбрасывал в стороны готовые линзы. Другой "краб" был занят
гораздо более тонкой и кропотливой работой: он взял совсем
немного стекла, подобрал среди проволок, изготовленных другим
"крабом", проволочку потоньше, раскатал ее до совсем
микроскопической толщины, приварил ее лазером к своему кусочку
стекла, направил на этот кусочек еще какой-то свой непонятный
инструмент, потом приварил рядом еще одну проволочку, и так до
тех пор, пока проволочки не стали торчать из этого кусочка
стекла во все стороны, после чего с полным безразличием бросил
изготовленную деталь на землю, и принялся за изготовление еще
одной такой же.
Время от времени "крабы" меняли род занятий. Так, например,
когда вокруг "краба", изготовлявшего линзы, их скопилось не
меньше двух десятков, он вдруг стал выдавать вместо линз пучки
стекловолокна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50