ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Он совершенно потерял нить беседы.
– Наверное, я не очень ясно выражаюсь, – добавил он, стараясь припомнить, о чем таком он хотел повести речь. Что-то мелькнуло, какая-то эмоция или тревожный факт, что-то подсказало. То, что промелькнуло, знало то, чего не знал он.
– В конце концов, время не что иное, как товар, и только, – заключил Джордж и затем, перескакивая с одной мысли на другую, продолжил: – Да, впрочем, где мы были бы без него? Я бы очень хотел это знать. С фактами не поспоришь.
Джордж вернулся к карте и провел пальцами по линиям, отмечавшим глубины и судоходные маршруты, потом по прерывистым линиям, обозначавшим неисследованные бухточки. «Хорошая вещь навигационные карты, – сказал себе Джордж, – по ним всегда узнаешь, где находишься. Или куда плывешь».
– Пойти ко дну или выплыть, – проговорил Джордж. Его рука тяжело опустилась на бумагу, холодная и влажная, как будто во сне.
Браун молчал. Он понимал, что рано или поздно Джордж доберется до сути. Браун подумал: «Никаких срочных дел у меня нет, если захочу, могу просидеть здесь хоть целый день». Эта мысль вызвала у него улыбку. Он чувствовал себя совершенно свободно и не испытывал неловкости. Джордж выговорится и скажет, что хотел сказать, а, может быть, и не сможет. Будет себе спотыкаться, как старая слепая собака, или вдруг с лаем унесется прочь. Браун знал, у кого в руках все нити операции. Он смотрел на голубые небеса, видневшиеся в окнах, прислушивался к поскрипыванию своего кресла. От кожаной обивки пахло необычайно приятно.
Джордж все еще стоял, сгорбившись, над столом, рассматривая Кучинг, Саравак, Панталонг, Понтианак и все другие непроизносимые малайские названия. Турок с его кабинетом, особыми сигарами и повелительной, больно бьющей рукой казался далеко-далеко, за миллионы миль. «Вот что значит быть предоставленным самому себе, – подумал Джордж. – Вот что люди называют независимостью».
– Вы когда-нибудь знали вашего отца, Браун? – спросил Джордж, не поднимая глаз от карты. – Я имею в виду не внешне. Вы с ним разговаривали?
– Вы хотели спросить меня о Бекмане. – Браун был краток.
– Я рискую повториться… но чего не сделаешь… рискую повториться, мистер Пейн, и заставить вас поскучать над этой поучительной историей… или сказкой, если вам будет угодно…
Достопочтенный Николас Пейн старался внимательно слушать султана Саравака, но все время ловил себя на том, что его все время клонит – не совсем ко сну, а к дреме. Султан рассказывал о женщине в прозрачной одежде, ее со всех сторон окружали густые зеленые листья… белое платье и плющ… потом воск… и пламя, которое никто не мог загасить.
– …хотя я отношусь к этому, как к правде, а не апокрифической истории… Я надоел вам, мистер Пейн?..
Султан оборвал свое повествование на полуслове, и дворец в Кучинге погрузился в мертвую, как в церкви, тишину.
Перемена тона в речи султана перепугала достопочтенного Николаса.
– Нет, нет, что вы, сэр… Ваше высочество. Я хотел сказать… – заикаясь, заверил он владыку и выпрямился на шелковых подушках, опиравшихся на засаленный, провонявший валик. Внешнее впечатление для этих людей – все, подумал он и сразу важно уперся руками в коленки. А что там, глубоко под въевшейся в кожу грязью, совсем другое дело.
– …Так вот… так вот… – султан довольно почесался спиной о подпиравшие его подушки, словно наевшийся медом медведь о дерево. Глубоко вздохнув, султан продолжил: – Эти легенды…
«Куда запропастился сэр Чарльз и этот хорек Лэнир? – чуть ли не в тысячный раз подумал Пейн. – Где этот проклятый Риджуэй, и почему я должен один выслушивать эти бесконечные россказни?»
Султан с упоением говорил и говорил, снова и снова повторяя одни и те же фразы:
– …корабль «Голландия»… голландский император.
Пейн чувствовал себя прикованным в девятом круге ада.
«Просто поразительно, как это он все на свете путает, – сказал себе Пейн. – С каких это пор в Голландии император? Или, может быть, старый койот имеет в виду не императора, а кайзера? Кайзера Вилли… «Унтер-ден-Линден». – Пейн почувствовал, как его мысли снова куда-то повело. Подбородок склонился к груди, потом дернулся кверху. – Начать с того, зачем мне понадобилось приезжать на Борнео. Почему я не мог остаться в Маниле? И в этот момент из его памяти совершенно выпали и Юджиния с Джорджем, и их торжественное прибытие, и проход великой яхты вверх по реке, и султан с Айвардом, и пышный прием, который они приготовили Экстельмам.
Достопочтенный Николас перенесся в прежние годы, в Каир, потом в американскую миссию в Дар-эс-Саламе сорок лет назад… Потом вновь пережил восторг со спутницей в беседке после Рождественского бала…
«Дорога радости/ Легла по чуду моря»… Ричард Хови, чудесный поэт! Строчки из «Морского цыгана» прозвенели в ушах старика, как призывный гонг. Достопочтенный Николас окончательно сбросил с себя сон.
Был день двадцать третьего октября. К этому времени «Альседо» уже должен был прибыть в Саравак. Осознание этого факта произошло с такой внезапностью, что Пейн уже ни о чем другом не мог думать. Сразу бросились в глаза мерзостное окружение и его положение, как козла отпущения. «Я просто жалкий кролик, из которого сделали приманку в большой тигровой охоте, – сказал себе Пейн. – Из-за моего привлекательного имени и ассоциаций, которые возникают в связи с ним. Меня привезли на Борнео, чтобы в этой чехарде могли прыгать через мою голову и ездить на моих плечах. Только тронь меня, и фонтаном ударит моя старая голубая кровь, чтобы открыть дорогу к спасению». Достопочтенный Николас не стал больше мудрствовать:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209
– Наверное, я не очень ясно выражаюсь, – добавил он, стараясь припомнить, о чем таком он хотел повести речь. Что-то мелькнуло, какая-то эмоция или тревожный факт, что-то подсказало. То, что промелькнуло, знало то, чего не знал он.
– В конце концов, время не что иное, как товар, и только, – заключил Джордж и затем, перескакивая с одной мысли на другую, продолжил: – Да, впрочем, где мы были бы без него? Я бы очень хотел это знать. С фактами не поспоришь.
Джордж вернулся к карте и провел пальцами по линиям, отмечавшим глубины и судоходные маршруты, потом по прерывистым линиям, обозначавшим неисследованные бухточки. «Хорошая вещь навигационные карты, – сказал себе Джордж, – по ним всегда узнаешь, где находишься. Или куда плывешь».
– Пойти ко дну или выплыть, – проговорил Джордж. Его рука тяжело опустилась на бумагу, холодная и влажная, как будто во сне.
Браун молчал. Он понимал, что рано или поздно Джордж доберется до сути. Браун подумал: «Никаких срочных дел у меня нет, если захочу, могу просидеть здесь хоть целый день». Эта мысль вызвала у него улыбку. Он чувствовал себя совершенно свободно и не испытывал неловкости. Джордж выговорится и скажет, что хотел сказать, а, может быть, и не сможет. Будет себе спотыкаться, как старая слепая собака, или вдруг с лаем унесется прочь. Браун знал, у кого в руках все нити операции. Он смотрел на голубые небеса, видневшиеся в окнах, прислушивался к поскрипыванию своего кресла. От кожаной обивки пахло необычайно приятно.
Джордж все еще стоял, сгорбившись, над столом, рассматривая Кучинг, Саравак, Панталонг, Понтианак и все другие непроизносимые малайские названия. Турок с его кабинетом, особыми сигарами и повелительной, больно бьющей рукой казался далеко-далеко, за миллионы миль. «Вот что значит быть предоставленным самому себе, – подумал Джордж. – Вот что люди называют независимостью».
– Вы когда-нибудь знали вашего отца, Браун? – спросил Джордж, не поднимая глаз от карты. – Я имею в виду не внешне. Вы с ним разговаривали?
– Вы хотели спросить меня о Бекмане. – Браун был краток.
– Я рискую повториться… но чего не сделаешь… рискую повториться, мистер Пейн, и заставить вас поскучать над этой поучительной историей… или сказкой, если вам будет угодно…
Достопочтенный Николас Пейн старался внимательно слушать султана Саравака, но все время ловил себя на том, что его все время клонит – не совсем ко сну, а к дреме. Султан рассказывал о женщине в прозрачной одежде, ее со всех сторон окружали густые зеленые листья… белое платье и плющ… потом воск… и пламя, которое никто не мог загасить.
– …хотя я отношусь к этому, как к правде, а не апокрифической истории… Я надоел вам, мистер Пейн?..
Султан оборвал свое повествование на полуслове, и дворец в Кучинге погрузился в мертвую, как в церкви, тишину.
Перемена тона в речи султана перепугала достопочтенного Николаса.
– Нет, нет, что вы, сэр… Ваше высочество. Я хотел сказать… – заикаясь, заверил он владыку и выпрямился на шелковых подушках, опиравшихся на засаленный, провонявший валик. Внешнее впечатление для этих людей – все, подумал он и сразу важно уперся руками в коленки. А что там, глубоко под въевшейся в кожу грязью, совсем другое дело.
– …Так вот… так вот… – султан довольно почесался спиной о подпиравшие его подушки, словно наевшийся медом медведь о дерево. Глубоко вздохнув, султан продолжил: – Эти легенды…
«Куда запропастился сэр Чарльз и этот хорек Лэнир? – чуть ли не в тысячный раз подумал Пейн. – Где этот проклятый Риджуэй, и почему я должен один выслушивать эти бесконечные россказни?»
Султан с упоением говорил и говорил, снова и снова повторяя одни и те же фразы:
– …корабль «Голландия»… голландский император.
Пейн чувствовал себя прикованным в девятом круге ада.
«Просто поразительно, как это он все на свете путает, – сказал себе Пейн. – С каких это пор в Голландии император? Или, может быть, старый койот имеет в виду не императора, а кайзера? Кайзера Вилли… «Унтер-ден-Линден». – Пейн почувствовал, как его мысли снова куда-то повело. Подбородок склонился к груди, потом дернулся кверху. – Начать с того, зачем мне понадобилось приезжать на Борнео. Почему я не мог остаться в Маниле? И в этот момент из его памяти совершенно выпали и Юджиния с Джорджем, и их торжественное прибытие, и проход великой яхты вверх по реке, и султан с Айвардом, и пышный прием, который они приготовили Экстельмам.
Достопочтенный Николас перенесся в прежние годы, в Каир, потом в американскую миссию в Дар-эс-Саламе сорок лет назад… Потом вновь пережил восторг со спутницей в беседке после Рождественского бала…
«Дорога радости/ Легла по чуду моря»… Ричард Хови, чудесный поэт! Строчки из «Морского цыгана» прозвенели в ушах старика, как призывный гонг. Достопочтенный Николас окончательно сбросил с себя сон.
Был день двадцать третьего октября. К этому времени «Альседо» уже должен был прибыть в Саравак. Осознание этого факта произошло с такой внезапностью, что Пейн уже ни о чем другом не мог думать. Сразу бросились в глаза мерзостное окружение и его положение, как козла отпущения. «Я просто жалкий кролик, из которого сделали приманку в большой тигровой охоте, – сказал себе Пейн. – Из-за моего привлекательного имени и ассоциаций, которые возникают в связи с ним. Меня привезли на Борнео, чтобы в этой чехарде могли прыгать через мою голову и ездить на моих плечах. Только тронь меня, и фонтаном ударит моя старая голубая кровь, чтобы открыть дорогу к спасению». Достопочтенный Николас не стал больше мудрствовать:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209