- У меня через два дня урок.
- А-а... Ну, давайте!
А Маша держала в руках всего лишь четвертушку бумаги, где написан был план.
Она составила этот план в полчаса.
Тема - басня Крылова "Волк на псарне".
Столько-то минут на биографию, столько-то...
Над чем тут мудрить?
Сейчас она с неожиданным страхом ждала суждения методистки. Марина Николаевна пробежала глазами Машин план и отложила листок. Выражение живого интереса на ее лице сменилось досадой.
- Зачем вы хотите им читать эту басню? - сердито спросила она.
- Как - зачем? Ведь в программе...
- Программа программой. Но - вы-то, вы!.. Неужели вам не захотелось поинтереснее и хоть немного по-своему ввести в класс Крылова?
- Но, - ответила Маша, невольно задетая, - ведь существуют законы, как строить урок. Надо знать эти законы...
- Правильно, надо! Поэт должен тоже знать законы стихосложения. Да ведь с одними законами - не поэт.
- Понимаю.
- Педагогика потому и искусство, что открывает просторы для творчества. Что и как - в преподавании эти вопросы вечно новы, как во всяком искусстве.
- Марина Николаевна, дайте мой план! - Маша взяла со стола четвертушку бумаги.
Методистка с любопытством следила за ней. Маша разорвала бумажку:
- Попробую сделать все по-другому.
Глава 11
Когда, окончив десятилетку, Маша поступала на литературное отделение педагогического института, меньше всего она думала о профессии педагога. Вообще о специальности она в то время почти не задумывалась. Конечно, такое легкомыслие непростительно было даже для ее семнадцати лет. Многие десятиклассники еще в школе определили свой жизненный путь. Геолог-разведчик, инженер, астроном, врач - сколько профессий!
Именно потому, что все они были одинаково хороши и серьезны, Маша ни на одной не могла остановить выбор. Она любила литературу. Но разве любовь к литературе - профессия?
"Что я буду делать потом, после вуза?" - задавала себе Маша вопрос.
Однако четыре года, отделявшие от окончания института, казались таким долгим сроком!
"Увидим, что будет потом!"
Маша поступила на литературное отделение. Она доучилась до третьего курса, а вопрос, кем же быть, так и не был решен.
Учительницей? Была в этой профессии будничность, страшившая Машу. Один, два, три года, десять лет подряд повторять в классе, когда родился Пушкин и что такое подлежащее? И все?
Маше казалось, что это все.
Но в последний приезд Маши во Владимировку произошел разговор с тетей Полей.
Они сидели на крылечке. Позади дома - вишневый сад; на отлете, вся видная с крыльца, стояла школа.
- Раньше это была церковноприходская школа, вовсе неприглядная на вид, - рассказывала тетя Поля. - От недосмотра крыша проржавела, в дожди протекала, в классе провалились две половицы. Долго пришлось кланяться старосте, пока починил... После революции в школе, помню, был митинг. Провожали в Красную гвардию пятерых добровольцев. Все это были ребята, которым еще до семнадцатого года я потихоньку от старосты и законоучителя отца Леонида читала "Окопную правду", когда Ивану Никодимовичу случалось прислать с фронта. Теперь один из тех добровольцев, Петр Семеныч, председатель колхоза... Озорной был в ребятах нынешний председатель колхоза! - добавила тетя Поля с улыбкой.
Потянул ветерок, перебрал на голове ее тронутые сединой волосы, шелохнул на плечах край косынки. Вечерний закат, раскинувшийся в полнеба, отбросил на лицо мягкий розовый свет.
У правления колхоза ударили в железную доску. Мальчишка лет десяти, в длинных, до пят, штанах, стучал в нее палкой, сзывая, должно быть, бригадиров на собрание. Тетя Поля последила за ним взглядом и, обернувшись к Маше, сказала:
- Вот и ты будешь учительницей...
- Я? - искренне изумилась Маша. - Нет, едва ли.
- Что такое?
Маша смутилась.
Нелепо и странно было бы ответить тете Поле: скучно!
Вместо ответа Маша спросила:
- Тетя Поля, что самое главное в деле учителя?
Подумав, тетя Поля сказала:
- Воспитать человека, Машенька! Создавать настоящих людей. Нелегкое дело...
Как-то случилось, что на эту тему больше не возникал разговор. Да и не до того было. Началась война. Тетя Поля проводила на фронт многих своих учеников...
"Воспитать человека!" - вот о чем думала Маша, в лихорадочной спешке готовя свой первый урок.
Она плохо провела эту ночь: часто просыпалась, смотрела на часы и лишь под утро заснула. Детские, милые видения снились ей: полянка, где на длинных стеблях стояли лиловые колокольчики; почти задевая их крыльями, проносились стрижи; выскочил заяц из леса и сел, сложив уши.
Утром Ирина Федотовна едва добудилась Машу. Торопливо одевшись, Маша побежала в школу. Все-таки она очень боялась урока и по дороге придумывала причины, из-за которых он мог бы не состояться.
Урок состоялся.
В классе вдоль стен на скамьях сидели студенты с блокнотами. Одна девушка, прикрывшись портфелем, доедала завтрак. Им хоть бы что! Спокойны. Маша прошлась по коридору в том состоянии изнурительной тревоги, когда хочется одного - чтобы поскорее все кончилось. Как-нибудь, только скорее.
Она вошла в класс со звонком.
- Здравствуйте, дети! - сказала Маша, не различая лиц, не узнавая своего голоса.
Ребята стояли, дожидаясь разрешения сесть; не дождались и начали усаживаться сами, весело переглядываясь и хлопая крышками парт.
Студенты, сидевшие вдоль стен, сразу принялись записывать что-то в блокнотах.
"Сейчас начну. Воображу, что я пионервожатая, как бывало на сборе", сказала себе Маша. И начала:
- Ребята! Давно, больше ста лет назад, армия Наполеона пересекла границы нашей страны...
Юрий Усков сложил тетрадь в трубку и, приставив ко рту, свистящим шепотом подсказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73