Когда монахи приблизились к нему и кротко взглянули в глаза, он внезапно испытал чувство неловкости и положил на усыпанный мелочью поднос две трешницы, за себя и за Лену. Стыдливо потупившись, он не видел, как Вороновский прикрыл его трешницы новенькой сторублевкой.
Они простояли не меньше двух часов, прежде чем Сергей с досадой покосился на Вороновского. Сколько можно торчать в церкви?
- Потерпите, Сережа, - шепнул Вороновский. - Скоро начнется акафист, разверзнутся царские врата, и из алтаря в окружении архимандритов выйдет игумен...
Они выехали в Псков около одиннадцати часов вечера.
- Благостно на душе, - расслабленно произнес Вороновский. - Слушая молитвы, отрешаешься от мирской суеты. Вдумайтесь, какие слова: "Хлеб наш насущный даждь нам днесь... Не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого..."
- У вас состояние грустного лиризма, - заметил Сергей, досадовавший на то, что из-за каприза Вороновского чуть ли не весь вечер слушал поповскую тягомотину.
- Я старше вас и, попадая в храм, задумываюсь о том, что вера в Бога не только умиротворяет человека, но и очищает от скверны его дух и плоть. Блаженны чистые сердцем - вот, по-моему, тот идеал, к которому должно стремиться человечество.
- Похоже, что религиозный опиум поразил и ваш мозг, Виктор Александрович? - подначил Сергей.
- Вы, буйная поросль второй половины двадцатого века, смотрите на церковную службу как на второразрядный спектакль,- спокойно парировал Вороновский. - А я вижу в ней ту Русь, которая, как Атлантида, безвозвратно ушла на дно океана, оставив только крошечные островки наподобие Печор.
- Вы верите в Бога? - тихо спросила Лена.
- Вера - личное дело каждого, - уклончиво ответил Вороновский. - Споры о Боге и вообще о религии у нас зачастую сводят к проблеме зарождения жизни на земле и к алчности отдельных священников, а мне кажется, что философский смысл веры прежде всего в гармонии души.
- Чувствуется, что вас тянет в монашество, - съязвил Сергей.
- Временами, - с улыбкой подтвердил Вороновский. - Пока об этом рановато говорить, но лет эдак через пятнадцать-двадцать я, возможно, приду в Печоры с пальмовой ветвью.
- Надеетесь, что вас примут с распростертыми объятиями?
- А почему бы и нет? Сделаю крупный денежный взнос в монастырскую казну и стану послушником, ибо прямо в монахи не берут. В монастыре кандидатский стаж побольше, чем в КПСС, - от двух до четырнадцати лет..
- Вы сможете жить монахом? - усомнилась Лена.
- Без проблем. Приму постриг, сменю имя на другое, какое-нибудь экзотическое. - Вороновский рассмеялся. - Например, Сосипатр или Досифей. Звучит? Со временем сделаю карьеру и стану, допустим, отцом-экономом.
- Сколько же вам тогда стукнет? - бесцеремонно полюбопытствовал Сергей. Семьдесят пять или все восемьдесят?
- Неважно. Монахи, Сережа, живут долго, потому что не знают стрессовых состояний и правильно питаются: соблюдают посты, не употребляют мяса, зато едят рыбку из Чудского озера, молочные продукты, яйца и растительную пищу, то есть ту снедь, которую я уважаю, - добродушно объяснял Вороновский. - Готовят в монастыре отменно, так что я не пропаду. Займусь самосозерцанием, познаю себя, отмолю все свои тяжкие грехи и блаженно упокоюсь в пещере, где вот уже пять столетий подряд хоронят братьев-монахов.
- Виктор Александрович, а как же тяжкие грехи, - гнул Сергей свою линию, стараясь поддеть Вороновского. - Не сделают ли по этой причине вам от ворот поворот?
- Учтите, дорогой мой, наша церковь гуманнее государства. Если ты хоть однажды совершил опрометчивый поступок, то власти предержащие подвергнут тебя наказанию, после чего на словах простят, а на деле перечеркнут всю твою оставшуюся жизнь. Уж если церковь прощает, то это, как говорится, во веки веков, - пояснил Вороновский и лукаво усмехнулся. - Отмолю грехи, стану праведником, а там, глядишь, при благоприятном стечении обстоятельств приобщусь к лику святых.
- Разыгрываете нас почем зря? - спросил Сергей.
- Отнюдь. История христианства знает подобные примеры. В позапрошлом году здесь же, в Печорах, после ранней обедни я услышал проповедь о Святом Патермуфии. Рассказать?
- Пожалуйста, расскажите, - тотчас отозвалась Лена.
- В четвертом веке в Египте жил злой разбойник Патермуфии, с неизменным постоянством потрошивший только очень состоятельных сограждан... - Вороновский подчеркнуто обращался к Сергею. - Времена тогда были суровые, доброжелатели ему не помогали, поэтому, если под рукой у Патермуфия не было живого клиента, он ночью шел на кладбище, вскрывал богатые могилы, крючьями вытаскивал тела усопших и снимал с них все ценное. Наш герой бесчинствовал до тех пор, пока не убил достойную даму по имени Мокрина, после чего с небес на Патермуфия снизошла благодать, вскоре сделавшая его подвижником, а позднее и праведником. Когда к Патермуфию, удалившемуся от мирских соблазнов в безводную пустыню, являлись совратители, чтобы позвать в вертеп, наш герой сразу же вспоминал псалом "Блажен муж, не ходящий на совет нечестивых", и совратителей словно ветром сдувало. Господь так и сяк испытывал Патермуфия и в конце концов простил все его былые прегрешения, включая и убийство Мокрины, ибо ранняя смерть позволила доброй даме досрочно попасть в райские кущи. Мало того, праведник Патермуфии был награжден даром чудотворения, вследствие чего, подобно самому Создателю, иногда являлся своим ученикам. Учтите эту любопытную подробность, Сережа!
Не столько содержание рассказа, сколько странный, по-своему зловещий тон Вороновского заставил Лену невольно вздрогнуть.
- Виктор Александрович, на что вы намекаете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229