Зачем взрывать и уничтожать города, если можно запустить в действие ЛБ, которая сжирает все программные обеспечения жизнедеятельности человека. С помощью «бомбовых зарядов» можно прекратить подачу энергии и воды, навести хаос в банковской Системе, и это только начало.
— Понятно, — заключил я. — Кто имеет, тот владеет. А кто владеет?
— Саша, рано пока об этом, — ответил генерал. — Прийдет время «Ч»., первым узнаешь.
— Вот так всегда, — заметил я на прощание. — Поманят медовым пряником, а вместо него — хлоп: сухой коржик в жопу. Больно и неаппетитно.
— Иди именно туда, чудило, — и, высадив меня на бульваре, высоколетящий товарищ умчался служить.
А что же я? Я прогулялся по запыленным и шумным аллеям. Шел и понимал, что для мира ровным счетом ничего не случилось. Ничего. Тот же механизированный поток, те же деревья, оплавленные жарой, те же дети-мамы-пенсионеры, решающие свои проблемы.
Изменится ли мир, если на меня, скажем, упадет кирпич? Боюсь, ответ ясен. Ничего не произойдет. Лишь кирпич расколется, а я уйду. С шишкой.
Мы — бойцы и нам не привыкать. К неожиданностям. А как быть простым смертным?
Фора-Фора. Я не снимаю своей вины. По стране шествует необъявленная война. Но все, и власть и народ, делают вид, что ничего страшного не происходит. Плановое кровопускание. Полезное, как утверждают эскулапы из ЦКБ, для общей стабилизации организма. Пока он не окочурится. Под трафаретными крестами и штампованными плитами.
С этими мыслями я вернулся в Комитет. Плохие новости у нас распространяются со скоростью пожара в областных торфяниках. Подполковник Бибиков поспешил сообщить: коллектив уже собирает на венки. Для усопшей буфетчице. Я пожал плечами — подобная оперативность неуместна, как тамада на поминках.
Но что делать? Живем в варварской стране. Мы — вандалы собственных и чужих судеб. И это надо принимать как факт. Биться с этим — все равно, что делать попытку разрушить Великую Китайскую Стену. Ударами головой.
Группа собралась в моем кабинете. Без приглашения. Ребята не знали, как себя вести в подобных случаях. Сидели, похожие на пассажиров авиарейса, задерживающегося на сутки. По причине отсутствия керосина.
Не было Алеши, ломающего с помощью крекера и моей сестры секретные файлы Банков. А Никитин и Резо рыли окопы под Ливадией. Как бы. Чтобы по всем законам военного времени отразить нападение врага.
— Так, — проговорил я, — нам объявлена война. Стало быть, мы перед выбором: начинаем боевые действия или капитулируем. Кто за капитуляцию?
— Я, — поднял руку Арсенчик, как школьник-второгодник.
— За капитуляцию? — удивился я.
— Не… Мы тут… это посовещались… и это…
— Короче, дядя твой кирпич, — крякнул Куралев.
— Сам такой, — огрызнулся десантник. — Чего перебиваешь?
— А ты формулируй четче.
— Ч-ч-чего?
— Еп`ним всех! — вмешался морпех Коля Болотный.
— Всех не надо, — предупредил я. — Будем работать квадратно-гнездовым способом.
— Это как? — открыли рты.
— Просто. Обнаружил вражье гнездо, доложи, а уж потом. От души.
— Гы! — понимающе отозвалась группа.
— И еще. Никакой информации. О Теле. С любыми подозрениями ко мне. Можно со своим личным мнением. По всем житейским проблемам.
Потом прибыли Никитин и Хулио. Они уже знали о происшествии, и посему мы повели серьезные талы-талы о том, как обезопасить наши тылы. Тыл у нас был один — Ливадия.
Мы решили — два человека по три дня дежурят на крыше фазенды. В полной боевой выкладке, делая вид, что культурно отдыхают на лоне природы.
Я вызвал Суриковых; перед ними была поставлена четкая задача. В свете нашего решения. Подрывнику заминировать все дороги к хозяйству, а снайперу вести прицельный огонек по любому подозрительному предмету. Если серьезно, то контролировать ситуацию, действуя по обстановке, и держать связь через космос. Каждый час.
Моя теща Екатерина Гурьяновна, прознав, что на помощь прибывают молодцы, обрадовалась — будет кому огородик вспахать. Я хотел было заступиться за своих солдатиков, да понял, что перед маршалом кухни я хлипок и все надо оставить так, как оно есть.
Посоветовав братьям, как лучше полоть грядки, я благословил их на этот ратный труд. Вместе с Резо-Хулио. В качестве водителя. Чтобы туда и обратно. И троица умчалась на охрану ливадийских границ.
Да, использую служебное положение — граблю у ослабленного государства человеко-часы. Пусть уж оно меня простит. Будем считать: я взял ссуду. На строительство счастливого общества. И напомню: как правило, я возвращаю долги. С хорошими процентами.
— А как быть с Никой? — вспомнил ещё один заступник отечества. И своих интересов.
— И что предлагаешь? Круглосуточный пост у подиума?
— Я могу сам, — напомнил Никитин.
— Это мы проходили, — терзался я вопросом: говорить или не говорить? О моей встрече с губасями-девушками. В час полуденный. Когда от черепа Исидоры скакали по всему бульвару солнечные зайчики. — Кажется, Ника под надежной защитой.
— Что? — оторопел мой друг, похожий на вкладчика, заработавшего профилактический удар от секьюрити Рост-банка вместо предполагаемых дивидендов.
Я перевел дух и признался о своей встрече с Никой. И её лысой подружкой. Без некоторых незначащих подробностей. Никитушка меня не понял. Вообще. Будто мы говорили на разных наречиях, сидя под одним родным кустом смородины.
Пришлось вникать в частности встречи. Я вспомнил экзотические сиси-писи, бильярдный шар на плечах, незабываемое хай.
— Такие вот веселые напевы, дорогой товарищ, — заключил я. — А ну их! Плюнь и забудь. — И присовокупил с пафосом. — Она недостойна тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123